Глава первая

ДЕТСКИЙ ЯЗЫК

...Но всех чудес прекрасных на земле

Чудесней слово первое ребенка.

Петр Семынин

I. ПРИСЛУШИВАЮСЬ

Когда Ляле было два с половиной года, какой-то незнакомый спросил ее в шутку:

– Ты хотела бы быть моей дочкой?

Она ответила ему величаво:

– Я мамина и больше никовойная.

Однажды мы гуляли с ней по взморью, и она впервые в жизни увидела вдали пароход.

– Мама, мама, паровоз купается!
– пылко закричала она.

Милая детская речь! Никогда не устану ей радоваться. С большим удовольствием подслушал я такой диалог:

– Мне сам папа сказал...

– Мне сама мама сказала...

– Но ведь папа самее мамы... Папа гораздо самее.

Было приятно узнавать от детей, что у лысого голова босиком, что от мятных лепешек во рту сквознячок, что женщина-дворник - дворняжка.

И весело мне было услышать, как трехлетняя спящая девочка внезапно пробормотала во сне:

– Мама, закрой мою заднюю ногу!

И очень забавляли меня такие, например, детские речения и возгласы, подслушанные в разное время:

– Папа, смотри, как твои брюки нахмурились!

– Бабушка! Ты моя лучшая любовница!

– Ой, мама, какие у тебя толстопузые ноги!

– Наша бабуля зарезала зимою гусей, чтоб они не простудились.

– Мама, как мне жалко лошадок, что они не могут в носу ковырять.

– Бабушка, ты умрешь?

– Умру.

– Тебя в яму закопают?

– Закопают.

– Глубоко?

– Глубоко.

– Вот когда я буду твою швейную машину вертеть!

Жорж разрезал лопаткой дождевого червя пополам.

– Зачем ты это сделал?

– Червячку было скучно. Теперь их два. Им стало веселее.

Старуха рассказала четырехлетнему внуку о страданиях Иисуса Христа: прибили боженьку гвоздями к кресту, а боженька, несмотря на гвозди, воскрес и вознесся.

– Надо было винтиками!
– посочувствовал внук.

Дедушка признался, что не умеет пеленать новорожденных.

– А как же ты пеленал бабушку, когда она была маленькая?

Девочке четырех с половиною лет прочли "Сказку о рыбаке и рыбке".

– Вот глупый старик, - возмутилась она, - просил у рыбки то новый дом, то новое корыто. Попросил бы сразу новую старуху.

– Как ты смеешь драться?

– Ах, мамочка, что же мне делать, если драка так и лезет из меня!

– Няня, что это за рай за такой?

– А это где яблоки, груши, апельсины, черешни...

– Понимаю: рай - это компот.

– Тетя, вы за тысячу рублей съели бы дохлую кошку?

Басом:

– Баба мылом морду моет!

– У бабы не морда, у бабы лицо.

Пошла поглядела опять.

– Нет, все-таки немножечко морда.

– Мама, я такая распутница!

И показала веревочку, которую удалось ей распутать.

– Жил-был пастух, его звали Макар. И была у него дочь Макарона.

– Ой, мама, какая прелестная гадость!

– Ну, Нюра, довольно, не плачь!

– Я плачу не тебе, а тете Симе.

– Вы и шишку польете?

– Да.

– Чтобы выросли шишенята?

Окончание "ята" мы, взрослые, присваиваем только живым существам: ягнята, поросята и проч. Но так как для детей и неживое живо, они пользуются этим окончанием чаще, чем мы, и от них всегда можно слышать:

– Папа, смотри, какие вагонята хорошенькие!

Сережа двух с половиною лет впервые увидел костер, прыщущий яркими искрами, захлопал в ладоши и крикнул:

– Огонь и огонята! Огонь и огонята!

Увидел картину с изображением мадонны:

– Мадонна с мадонёнком.

– Ой, дедуля, киска чихнула!

– Почему же ты, Леночка, не сказала кошке: на здоровье?

– А кто мне скажет спасибо?

Философия искусства:

– Я так много пою, что комната делается большая, красивая...

– В Анапе жарко, как сесть на примус.

– Ты же видишь: я вся босая!

– Я встану так рано, что еще поздно будет.

– Не туши огонь, а то спать не видать!

Мурка:

– Послушай, папа, фантазительный рассказ: жила-была лошадь, ее звали лягавая... Но потом ее переназвали, потому что она никого не лягала...