Она поставила поднос с чаем на низкий столик перед диваном и с интересом посмотрела на Билли.

– Вы говорите - знамениты?
– переспросила она.
– О нет, не думаю, зато уверяю вас, они оба были удивительно красивы.

Она посмотрела на него и добавила с улыбкой:

– Да, это были высокие и очень красивые молодые люди. Ну точно как вы, дорогой мой.

Билли еще раз взглянул в книгу.

– Вы так хорошо помните их. А ведь последний гость был здесь больше двух лет назад.

– Неужели?

– Да. А Кристофер Малхолланд - почти за год до того.

– Боже мой, - сказала она, покачивая головой, - как быстро летит время, не правда ли, мистер Уилкнис?

– Моя фамилия Уивер, - поправил ее билли.
– У и в е р.

– Ах, ну конечно же!
– вскрикнула она, усаживаясь на диван.
– Простите меня, пожалуйста. У меня всегда так: в одно ухо влетает, из другого вылетает. Ничего не поделаешь, мистер Уивер: я вечно все путаю.

– Может, вы все же припомните что-то необычное, что связывает эти два имени?
– спросил Билли.

– Нет, дорогой мой, я ничего такого не помню.

– Видите ли, у меня такое странное впечатление, что я не просто помню каждое из этих имен в отдельности, но мне кажется, что они каким-то непонятным образом связаны между собой. Знаете, как скажем... Черчилль и Рузвельт.

– Забавно, - сказала она.
– Но, дорогой мой, стоит ли так мучить себя по пустякам. Иди-ка лучше сюда, садитесь рядышком и выпейте чашечку крепкого чая с имбирным печеньем прежде, чем отправитесь спать.

– Не беспокойтесь, пожалуйста. Мне очень неловко, что я доставил вам столько хлопот.

Он все еще стоял возле рояля и видел, как она проворно расставляет чашки и блюдца. Руки у нее были очень маленькие и белые с красными ноготками. Билли почти машинально наблюдал за ней, мучительно пытаясь припомнить что-то ускользающее, что вот-вот выплывет на поверхность и прольет свет на тайну двух фамилий. Он не хотел сдаваться и продолжал вслух вспоминать:

– Одну минуточку, сейчас, сейчас... Кристофер Малхолланд... может быть, это тот школьник из Итона, который путешествовал по Западной Германии, а затем вдруг...

– Молоко?
– невпопад спросила она.
– Сахар?

– Да, да, пожалуйста, молоко и сахар, - машинально ответил он.
– Он путешествовал, а затем вдруг...

– Школьник из Итона?
– включилась она в его размышления.
– О нет, мой дорогой, мой мистер Малхолланд не был школьником из Итона, он учился в Кембридже на последнем курсе. И перестаньте мучить себя. Идите-ка лучше сюда, сядьте рядом со мной и погрейтесь у огня. Ваш чай готов. Идите же.

Она похлопала маленькой ладошкой по дивану, словно показывая, где ему следует сесть. Билли в задумчивости медленно пересек комнату и присел на краешек дивана. Она тут же поставила перед ним чашку с чаем.

– Ну, вот и хорошо, - удовлетворенно сказала она.
– Не правда ли, здесь очень мило и уютно.

Билли маленькими глотками отпил чай из своей чашки. Не которое время они сидели молча, и Билли чувствовал на себе ее взгляд, она словно изучала его, подсматривая за ним из-за края чашки. Ему показалось, что от чая исходит какой-то необычный запах, не то что бы неприятный, нет, он просто никак не мог понять, что он ему напоминает: маринованные грецкие орехи? или свежевыделанную кожу? или больничные коридоры?

Наконец она прервала молчание:

– Мистер Малхолланд был большим любителем чая. Никогда в жизни я не встречала никого, кто мог бы выпить столько чая, сколько милый, дорогой мистер Малхолланд.

– Он что, не так давно уехал отсюда?
– спросил Билли. Он был уже почти уверен, что видел оба этих имени в газетах, в газетных заголовках.

– Уехал?
– переспросила она, слегка приподняв брови.
– Но, мой дорогой мальчик, он никуда не уезжал отсюда. Он все еще здесь. И мистер Темпл тоже. Они оба на четвертом этаже.

Билли поставил чашку на стол и недоуменно уставился на хозяйку. Она улыбнулась ему и успокаивающе похлопала его по колену своей маленькой белой ручкой.

– Сколько вам лет, дорогой мой?

– Семнадцать.

– Семнадцать!
– радостно вскрикнула она.
– О, это прекрасный возраст! Мистеру Малхолланду тоже было семнадцать. Но мне кажется, он был немного ниже вас ростом. Да, я даже уверена в этом. И зубы у него были хуже, чем у вас. У вас изумительные зубы, мистер Уивер, говорил ли вам кто-нибудь об этом?