Предоставив Хэррису сворачивать шланг, Артур с дядей Тедом принялись за замок и ручку створчатой двери. Дверь эта была одной из причин, побудивших Хэррисов купить дом:

– "Ах, посмотри, Брайан, стеклянные створчатые двери!"

– Я с самого начала знал, - говорил сам себе Хэррис, наблюдая, как орудуют Артур и дядя Тед, - с тех пор, как купил этот дом, знал, что эти треклятые двери меня доконают.

Прошло довольно много времени прежде чем тесть и дядя жены вознамерились собрать заново многочисленные части замка и дверной ручки.

– Чай готов!
– крикнула теща. Оба труженика распрямили спины и, казалось, одним движением набросили пиджаки на плечи в тот самый миг, когда оба, не колеблясь, сделали, первый шаг навстречу чаю.

– Чай, - сказал Артур.

– Чай, - сказал дядя Тед.

– Как там дверь ?
– осведомился Хэррис, опасаясь худшего.

– Ты соберешь все в мгновение ока, - сказал дядя Тед.

– Ты это сам сделай, - сказал тесть.

– Сделай сам!
– сказал Тед не то чтобы со злостью, но намекая, что, по его мнению, на один день он сделал предостаточно. Когда кончился ритуал прощания у входа, Джорджина сказала: - Уж сколько месяцев я тебя прошу насчет этой двери.

– Ты ее видела? Видела, в каком состоянии они ее оставили? Ну, видела?

– Ты же смотрел, как они разбирали замок, так что сможешь наверняка его собрать, Брайан.

– Да это все равно, что механизм швейцарских часов.

– Знаю, дорогой, - сказала она, - что они надоедливы и что дверь была не в таком уж плохом состоянии, да я не умею чинить замки.
– Хэррис благодарно кивнул в ответ на сочувствие Джорджины. Он сел отдохнуть, решив, что если он отдохнет сейчас, ему не потребуется отдыхать позже.

– Папочка считает, что мы очень хорошо отделали ванную, - сказала она.

– Правда?

– Еще он спрашивал про пятна на ковре на лестнице. Хэррис нахмурился.

– Я тер и тер, - сказал он.
– Надеялся они высохнут. Есть у нас какой-нибудь пятновыводитель?
– спросил он, вставая.

– Сейчас нет, дорогой. Я ему сказала, что это я пролила. Не хочу. чтобы он к тебе привязывался.

– Можно подумать, что это его дом.

– Знаю, дорогой.

Хэррис возился с дверью до темноты. Он брал то одну отвертку, то другую, но дьявольская штуковина ни за что не желала собираться, а когда ее удавалось собрать, никак не влезала в пространство, из которого ее извлекли.

– Люди не должны бросать неоконченую работу, - крикнул он Джорджине, смотревшей телевизор в другом углу комнаты.
– Если у них хватает наглости разносить чужие дома, так могли бы ради приличий и закончить то, что начали.

Они переставили лампы, чтобы ему было виднее. Через освещенную зелень лужайки пробиралась кошка, за ней - другая. Джорджина объявила, что идет спать.

– Знаешь, они-то были вдвоем, а я только один.

– Что, это такое хитрое дело?

– Боже мой, женщина, уже полночь, а ты спрашиваешь, "такое хитрое дело?"

– Нечего кричать.

В два часа ночи Хэррис, отойдя от двери, оценивающе осмотрел свою работу. Краска вокруг ручки и той металлической части, куда входит язычок замка, была изрезана или вовсе облупилась. Все это имело мало привлекательный вид. Зато теперь по крайней мере не было необходимости приподнимать и толкать дверь. Работало отлично. Снова и снова он открывал, а потом закрывал дверь. В дом забежала кошка, он ласково потрепал ее, и она вновь запросилась на улицу: он открыл дверь и выпустил ее наружу. Единственное, что потребовалось, - легкий поворот запястья. Замок щелкнул тихо, точно, доставив ему глубокое удовлетворение. Он повернул ключ. Протянул руку вверх и закрыл верхний шпингалет, потом нагнулся и закрыл нижний.

– Кирка, - размышлял он, - или пневматический отбойный молоток - Он задернул шторы.
– Кирку, думаю, не трудно достать.