— Так это… в натуре… надо ж бабки с него получить, мне шеф велел. Я, это, на мобильник звоню, а там какая-то дура отвечает: «Вы не туда попали!»

— Ну, точно, переутомился, даже номер не мог правильно записать, убогий ты мой, — вздохнула Варя, — все у тебя через задницу. Что вы там с исполнителями намудрили? Давай выкладывай, быстро, у меня времени нет.

— Да все уже нормально, в натуре, мы их на вокзале перехватили.

— И что? Ты пушку-то убери, видишь, заказчик нервничает. Ну, давай дальше. Перехватили на вокзале, что потом?

— Все, как было приказано, ты же знаешь, в натуре. — Гулливер часто, растерянно заморгал, и вдруг его свиные маленькие глазки подозрительно сверкнули, он нехорошо уставился на Варю и зашевелил рукой, в которой был все еще зажат пистолет.

— Я-то знаю, — кивнула Варя, — но хочу, чтобы ты повторил. Тревожно мне, малыш, особенно после того, как ты телефонный номер перепутал. Давай-ка, Гуля. Повтори, что ты должен сделать с исполнителями.

— Перехватить на вокзале, отвезти к шефу и держать там в подвале до его возвращения. Они ведь это, одноразовые, в натуре, но красивые телки, блин. — Он вдруг замер и испуганно покосился на притихшего Радченко.

— Трепло ты, Гулливер, думай, что и где говорить, — покачала головой Варя. — Ну, что застыл? Пошли. Времени нет.

— Куда? — мрачно удивился Гулливер.

— За мной.

Через две минуты показался каменный забор особняка Пныри. Задние ворота были приоткрыты, охранник пропустил Варю, а обоих ее спутников быстро, молча обыскал, у Гулливера изъял пистолет. Ворота захлопнулись.

Пныря сидел в гостиной, все в том же кресле и в той же позе.

— Вот тут заказчик хочет расплатиться, — сказала Варя, присаживаясь на подлокотник его кресла. — Он честный человек, принес деньги за взрыв в галерее. Их надо Петюне отдать, но он еще не прилетел.

Менеджер и Гулливер застыли посреди гостиной, тупо глядя на крокодила в аквариуме. Пныря медленно открыл глаза.

— Где деньги? Ур-рою, падла! — весело крикнул попугай.

— Ну ладно. — Варя соскользнула с подлокотника. — Вы, ребятки, рассказывайте, не стесняйтесь, здесь все свои. А я сейчас вернусь.

Скрывшись в просторном сортире, она вытащила телефон, набрала номер Ильи Никитича и говорила с ним минут пять.

Когда она вернулась в гостиную, менеджера и Гулливера уже не было. Пныря все так же сидел в кресле.

— Что ты хочешь за это? — спросил он тихо.

— Неужели сразу оба раскололись? — удивилась Варя. — Так быстро?

— Не совсем. Но уже начали. Не люблю смотреть, как допрашивают. — Он поморщился. — Петр прилетел, звонил из аэропорта, едет сюда…

Варя опустилась на ковер у его ног и посмотрела ему в глаза снизу вверх. Молчание длилось бесконечно, и опять надо было выдержать ужасный крокодилий взгляд старого вора. Она лихорадочно думала, стоит ли сейчас рассказать про коронацию в Сочи, или на сегодня хватит, но не успела решить. Пныря заговорил первым:

— Чего же ты хочешь за это, девочка?

— Ничего. — Она улыбнулась. — Моей заслуги нет, просто так получилось. Мне повезло. Я иногда покупала одежду в бутике «Вирджиния» и случайно узнала, что менеджер решил хорошо сэкономить, закупил всю летнюю коллекцию не у настоящих производителей, а на китайской барахолке и разницу положил в карман. Сначала сделал, а потом подумал о последствиях, сильно испугался и обратился к Петюне за помощью. Так что ты мне ничего не должен, Пныря. Главное, чтобы тебе от этого хоть немного полегчало.

Пныря протянул руку и погладил ее по голове и чуть слышно произнес:

— Значит, ты хочешь, чтобы я остался твоим должником. Ну что ж, с твоей стороны это разумно. Всегда знал, что ты умница.

В дверь заглянул охранник и тихо произнес:

— Владимир Васильевич, пора. Самолет через час.

— Петюню не дождешься? — спросила Варя, поднимаясь с ковра.

— Мне к сестренке надо лететь в Воронеж, сюда ее забирать. А Петр… да что его ждать? Бесполезно. — Пныря встал, потянулся, хрустнув суставами. — Не доедет он, Варюша. Чувствую, не доедет.

Ира лежала, закинув руки за голову, и смотрела в темноту. Света спала, свернувшись калачиком. Они потеряли счет времени. Часов они не носили, в подвале не было окон. Ира знала одно: здесь их не убьют, поскольку надо же куда-то деть трупы. Скорее всего, их вывезут ночью за город, в лес, там прикончат и зароют. Чем больше она думала, тем яснее понимала, что других вариантов нет. Она могла сочинить десяток разных финалов, логичных и вполне счастливых, но не желала тешить себя надеждой, как это делала сестренка.