– Конечно. Куда мне подъехать, на Бакунинскую?

– Зачем же? Мы на Новокузнецкой сидим.

– В том же здании, где руководство?

– Нет, немного вперед проезжайте, увидите отдельно стоящий особняк. Там приемная, вывеска наша есть.

– Все понял. Постараюсь быть через тридцать минут. Вы будете на месте?

– А куда же я денусь? – усмехнулся следователь.

Через полчаса я подрулил к четырехэтажному особняку светло-зеленого цвета, который, в отличие от основного здания городской прокуратуры, не был огорожен высокой оградой.

Я подошел к милиционеру, стоящему внизу, и предъявил свое удостоверение. Он записал мои данные в книгу и, позвонив куда-то по телефону, проговорил:

– Подождите минуточку. Сейчас за вами спустятся.

Вскоре передо мной появился темноволосый мужчина лет сорока пяти, в клетчатой рубашке и светлых брюках. Он внимательно посмотрел на меня:

– Вы адвокат?

– Да.

– Проходите, пожалуйста!

Комната, куда я вошел, оказалась небольшой. В ней стояло два стола и компьютер. Больше никого в комнате не было.

Я протянул следователю документы. Он проглядел их и тут же сел за компьютер.

– Мне нужно встретиться с Шуваловым, – сказал я.

– Сейчас его доставят, – ответил Горянов, не отрываясь от клавиатуры.

– Он где, на Петровке?

– Нет, тут, рядом. Оперативники с ним беседуют.

«Обычная история, – подумал я. – К признательным показаниям склоняют…»

Вошел оперативник с кобурой под мышкой. Взглянув на Горянова, спросил:

– Приводить?

Следователь кивнул головой.

Почти сразу же оперативник ввел в кабинет парня с коротко стрижеными темными волосами, узкоглазого, с лицом азиатского типа. Парень был невысоким, но крепким. Я обратил внимание, что он был в кроссовках без шнурков и пристегнут наручниками к оперативнику.

– Снимать или оставить? – спросил служивый у Горянова.

Следователь махнул рукой:

– Снимай, куда он денется! На окнах решетки. Не будет же он прыгать в присутствии своего адвоката… Да, кстати, – он повернулся к парню, – это твой адвокат. Видимо, твои дружки наняли тебе неплохого адвоката. Но все равно у вас ничего не получится!

Шувалов молчал.

Когда Горянов с оперативником вышли, я приблизился к Шувалову вплотную и прошептал специальное слово, которое дал мне Слава, чтобы Шувалов сразу понял, от кого я.

Игорь обрадованно проговорил:

– Хорошо, что вы пришли! Они тут на меня напирают, говорят, что ребят задержали, что они в признании. И мне говорят: признавайся, мы тебя свидетелем сделаем, пойдешь с явкой с повинной… А в чем мне признаваться? Я вообще не при делах!

– Ты какие-нибудь показания давал?

– Нет, на пятьдесят первую статью сослался.

– Молодец! – похвалил я Игоря.

Затем я спросил, нужно ли ему что-нибудь купить из напитков, из еды.

– Меня со вчерашнего дня не кормили, – сказал Игорь.

– Сейчас какие-то действия начнутся, меня следователь предупредил. Я пока схожу в магазин, куплю тебе поесть – шоколад, сок, пепси…

– Нет, пепси не надо, лучше сок. Чипсов еще, ну, что тут рядом продается…

Через несколько минут я открыл дверь и попросил Горянова войти в кабинет. Следователь удивленно посмотрел на меня.

– Я хочу сходить в киоск, купить своему клиенту что-нибудь поесть, – предупредил я. – Вы же его не уведете?

– Куда? Сейчас будут производиться следственные действия.

– А что там будет? – попытался уточнить я.

– Вот когда они начнутся, тогда все и узнаете.

В комнату заглянул оперативник и сказал:

– На опознание свидетелей привезли.

Ясно, значит, сейчас будет опознание…

– Так я быстро в киоск схожу.

Теперь моя задача была не только купить шоколадки, чипсы и сок, а еще и посмотреть, что за люди станут участвовать в следственных действиях.

На улице я увидел стоящую рядом с особняком темно-синюю «семерку», в которой сидели два человека. Вокруг машины прохаживались два оперативника с пистолетами под мышками. На одном из сидящих в машине были надеты наручники. «А может, – подумалось, – это не свидетели, а подельники Шувалова?»

Когда я вернулся с купленной едой, люди все еще сидели в машине.

Я поднялся в кабинет, там уже было больше десятка человек. Появился кинооператор с видеокамерой, еще несколько оперативников. «Вот вам и равноправие, – в который уже раз подумал я, – с их стороны двенадцать человек, и все работают по этому делу. А нас всего-то – Шувалов да я, его защитник. Вот и получается, что адвокат в одиночку воюет против государства…»