– Он предатель. Кончай его, ребята!

Дезет увернулся, пропуская мимо второй удар, в следующий миг близкий выстрел опалил ему бровь.

– Бей сзади!

Стриж упал ничком, сбитый подсечкой, но мгновенно перекатился: врага лучше встречать лицом к лицу, а не затылком…

Прямо ему в глаза смотрело вороненое дуло излучателя Хауни. Дезет нащупал забытый, прижатый бедром пистолет. Глаза стандарт-медика в это момент показались ему совсем безумными. Стриж увидел, как медленно подается курок под скрюченным пальцем бывшего товарища и – выстрелил первым.

Через пару минут все было безнадежно кончено – пять трупов.

Еще через две минуты в котловину посыпались разъяренные каленусийские солдаты…

* * *

Хиллориан остановился, ошеломленный странностью открывшейся картины. Впрочем, эта растерянность длилась лишь долю секунды.

– Брось оружие!

Сероглазый иллирианец поспешно уронил пистолет и слегка приподнял широко разведенные руки.

– Я сдаюсь, колонель.

– Мордой в песок.

Сардар медленно опустился на колени, потом лег ничком – ему тут же надели наручники.

– Еще живые есть?

– Никого, майор. Погодите… тут ребенок. Лет двух.

– Санитар, вы не заняты – возьмите ребенка. А этого – на ноги и вперед.

Цепочка людей поспешно выбралась наверх.

– Загните ему рукав, сержант. Что вы видите?

– Татуировка корпуса “Сардар”.

– Это те, кого мы ищем. Были те. Остальные мертвы, и хвала обстоятельствам – меня воротит от этой сволочи. Данный экземпляр жив – подсадите пленного в вертолет. Уходим, на сегодня хватит. Да, кстати надеюсь, нам попался не сенс? Не хватало еще ментальных наводок в полете. Померьте ему индекс пси-активности.

– Он лицо отворачивает, падаль.

– Сержант, придержите сардара за плечи. Сколько?

– …

– Сколько-сколько? Не может быть. По нулям?!

* * *

7005 год. Каленусия. Сектор Эпсилон. Тюрьма строгого режима Форт-Харай.

Стриж нехотя оторвал ладони от лица.

– Поздравляю, колонель. На этот раз вы меня достали. В живое место – точно и элегантно. Вы это хотели услышать?

– Да, я благодарю вас, Дезет.

– А вы не знали?

– Знал. Кое-что знал. А теперь вернемся к нашему вопросу – хотите увидеть свою дочь?

– В первую очередь – не хочу, чтобы она видела меня… Таким.

– Ладно, допустим – зрелище пока не на высоте. Но узнать о ней хотите?

– Где она сейчас?

– Еще вчера была в Порт-Калинусе, в центральном детском приюте пантеистов. Вы так настойчиво добиваетесь, чтобы ваша дочь выросла в приюте?

– А у меня есть выбор?

– Согласитесь на мое предложение – вам отдадут ее. Я обещаю.

Стриж криво улыбнулся.

– Ей мое согласие ничего не даст – меня все равно убьют, толку в мертвом отце нет никакого, умри он в горах Янга или на иллирианской эшафоте.

– Послушайте, с чего вы взяли, что акция непременно смертельна? Раньше за вами не водился такой пессимизм.

– Укатали осла дороги Форт-Харая. В пыль и грязь. Вы зря явились сюда, я уже не тот, кто вам нужен.

– Вы нужны нам. Нам нужны ваши врожденные способности – их не отнял Форт-Харай. Послушайте – я максимально откровенен. Вы можете погибнуть.

– Шансы?

– Пятьдесят на пятьдесят. Если выживете – получите все, что я обещал. Все, без исключения. Умрете – ваша дочь получит каленусийское гражданство, состояние, статус дочери героя.

– Кого-кого? Вы что, колонель, собрались посмертно сделать героя из такой сволочи, как я?

– Способ представления, Алекс, – полезная наука. Он мало развит в вашей Иллире, зато цветет в демократической Каленусии, обещания будут выполнены. Даю вам слово – вы сами могли убедиться, я свое слово держу. Так вы согласны?

Стриж долго – несколько минут – молчал, уперев локти о крышку стола и положив голову на сцепленные ладони. “Чертов хитрец” – подумал полковник – не дает мне следить за его лицом.

О непроницаемое стекло, пронизанное невидимыми защитными нитями, монотонно, то расправляя, то пряча шелковые нижние крылышки, бился крошечный зеленобокий жучок.

– Хватит молчать и тянуть время. Ну и?

– Я согласен.

– Вот и славно. Так гораздо лучше. Я привез вашу дочь с собой – хотите видеть ее?

– Да, чуть попозже. Могу я попросить вас кое о чем?

– В меру моих возможностей и не нарушая долга – все, что хотите.

– Когда… то есть, я хочу сказать – если – меня убьют, вы сами займетесь судьбой моей дочери. Скажем так – я вам доверяю, сам не знаю, почему. Идет?