– Чирик, чирик, чик!

– Я тебе дам "чик-чик"! Пошла к черту?
– рассердился Бедиа.

– Да ты, вижу, понимаешь птичий язык! О чем это она?
– рассмеялся Геронтий.

– Спроси сам - узнаешь!

– Чего тебе, птичка?
– спросил Геронтий.

– Чирик, чик!
– ответила черноголовка.

– Не может быть!
– удивился Геронтий и налил себе третий стакан.

– А ну, катитесь отсюда оба, пока целы!
– Бедна нагнулся за камнем. Птичка улетела.

– Брось камень, Бедиа Чиквани! Я не птичка, летать не горазд, а идти иду, видишь?
– Геронтий осушил третий стакан и направился к воротам.

– С такой телеграммой на лучшее вино не рассчитывай, Геронтий дорогой, так что впредь не утруждай себя, позвони прямо с почты и передай содержание. Понятно?
– крикнул вдогонку Бедиа.

– Понятно!
– сказал Геронтий и, затянув "Кучхи бедниери", покинул двор.

Еще час Бедиа бесцельно бродил по двору, а потом пошел к соседям Гогелия - занять денег.

– Просто удивительно, уважаемая Аграфена! С самого утра птичка не дала покоя! А в полдень Геронтий Цанава принес телеграмму - денег просит мой наследник!.. Пишет, что здоров, но я ума не приложу - зачем ему понадобилось пятьсот рублей! Месяц тому назад послал ему столько же... информировал соседку Бедиа в виде вступления.

– Не про вашего будь сказано, уважаемый Бедиа, но... Нынешняя молодежь... Ни на шаг, ни на шаг нельзя ей доверять!.. Стоит на минуту отвести глаза, и - пожалуйста, тут тебе и морфий, и черт его знает какая еще там гадость.

– Господь с вами, уважаемая Аграфена, что вы такое говорите! испугался Бедиа.

– Так оно и есть, уважаемый Бедиа... Вот, пожалуйста, сыночек Палладия Когоскуа... Привел жену, - прости господи, - ну впрямь девка из борделя... Того и гляди, уши свекрови и свекру солью набьет!

– Убей меня бог! Рехнулся парень, что ли?

– Видать, рехнулся...

– Вот несчастье-то какое!

– Поэтому вам и надо быть осторожным, уважаемый Бедиа... И не очень-то вашего там... того... тем самым... Да!
– предупредила Аграфена соседа. Под "того... тем самым" явно подразумевались деньги, - произнося эти слова, она недвусмысленно провела большим пальцем по указательному...

От соседки Бедиа вернулся смущенный и испуганный. Только он открыл калитку - черноголовка, сидевшая на прибитом к столбику балкона крюке, перепорхнула на ветку черешни и чирикнула:

– Чирик, квист, чик-чик!

– Да говори уж, в чем дело, какая еще беда на мою голову! Душу вымотала, черт тебя возьми!
– крикнул Бедиа.

– Чик-чик, чирик!

Бедиа глазом поискал камень, и когда птичка отвернулась, он быстро нагнулся, взял камень и положил себе в карман.

– Чирик, чирик, чирик!
– пискнула птичка, перелетая на ветку росшей перед домом груши.

– Золотой клюв, золотой клюв! Боже мой, с чего это бесится птичка, не пойму! Никак несчастье со мной!

– Чирик...
– начала было черноголовка, но вдруг запущенный Бедиа камень пронесся над самой ее головкой, и тут же раздался звон разбитого стекла.

Птичка сорвалась с места и в мгновение ока исчезла в соседском дворе.

"Началось!.." - подумал Бедиа. Он поднялся на балкон, вошел в комнату, подошел к разбитому окну, просунул сперва руку, потом голову, словно хотел удостовериться - действительно ли стекло разбито. Потом опустился на тахту и задумался.

"Боже великий, если меня ждет неприятность, пусть это будет разбитое стекло... Чего ко мне пристала птичка, что ей нужно?! Бог ты, в конце концов, или кто? Научи ее человеческой речи или дай мне птичий язык объяснимся, поймем друг друга... Вижу ведь, птичке хочется что-то сказать... А вдруг с мальчиком беда какая?.. Как это Аграфена про молодежь сказала? "Стоит на минуту отвести глаза, и - пожалуйста, тут тебе и морфий, и черт его знает какая еще там гадость..." Типун ей на язык, чертовой бабе!.. "Привел жену, - ну впрямь девка из борделя..." Может, она что-то скрывает?.. Говорила намеками... Верно, знает, проклятая, что-то, да не договаривает... "Не очень-то вашего там... того... тем самым..." Нет, определенно она что-то скрывает от меня!.. Может, он женился? Ну и что? Я сам давно его прошу: женись, сыночек, дай мне поиграть с внучком... Почему же он не сообщил об этом мне? Значит, девка непутевая... И Геронтий нес какую-то чушь... Вино, мол, с сахаром... Жена, мол, не дожила до счастья сына..."

Бедиа бросился к телефону.

– Алло, почта? Это кто? Пация? А кто? Жужуна? Попроси, милая, Геронтия Цанава, почтальона. Бедиа я, Бедиа Чиквани! Дело у меня небольшое...

– А его нет, уважаемый Бедиа. Поехал в Очамчире, на похороны Шакира Эзугбая. Вернется утром, не раньше...

– Тьфу, черт возьми!
– Бедиа в сердцах бросил трубку и снова вошел во двор.

– Квист, чирик, квист, чр-р-р... Чирик...
– услышал он чириканье черноголовки. В голосе птички было столько печали, горя и мольбы, что Бедиа невольно вздрогнул, волосы у него стали дыбом, лоб покрылся испариной.