• Апокрифическое Евангелие от Филиппа, по всей видимости, восходит к какому-то источнику, который был осведомлен об истинном положении дел с Иудой, — не зря в его тексте возникает тезис о том, что Бог — красильщик, а кроме того, Бог = Иисус = красильщик = Иуда.

• Евангелие от Иуды, находку которого совсем недавно так рьяно обсуждали во всех СМИ, представляет собой подделку XVI века, сфабрикованную в мастерской Альбрехта Дюрера по заказу Эразма Роттердамского. Полагаю, что данный текст был написан все-таки им, для приватных нужд конфронтации с официальной Церковью. При написании Евангелия Дезидерий широко использовал свои познания в области гностической философии, космогонии и пр. Подделанная рукопись была спрятана под Эль-Миньей в Египте, но по стечению обстоятельств ее не удалось оперативно «найти», поэтому она пролежала в земле лишних четыре века.

В свете наших находок апостол Иуда, конечно же, должен быть реабилитирован, необходимо полноценное исследование обстоятельств его жизни с привлечением новых источников (пока еще не совсем понятно, каких именно).

Итак, мною был представлен отчет Ричарду Блейку, который, собственно, если вы помните, и сподвиг нашу команду заняться изучением всего, что касается Иуды. При нашей встрече состоялся такой диалог:

— Господин Блейк, наше расследование подошло к концу. Нам удалось выявить некоторые моменты, касающиеся биографии Иуды (например, то, что отец его был красильщиком; сам Искариот не кончал жизнь самоубийством, а был распят на кресте, а потом сброшен апостолами, выкравшими его тело, со скалы на острые камни; Иуда был наделен даром излечивать страждущих руками, владел редкостным даром убеждения; по всей видимости, он питал особую любовь к апостолу Иоанну, впрочем, никаких свидетельств гомосексуальной связи эти двух людей пока не обнаружено).

— Что со знаменитым Евангелием от Иуды?

— Это, несомненно, вопреки заверениям массовых изданий, подделка XVI века. О неоднозначности образа Иуды, знаете ли, думающие люди начали размышлять с самого начала формирования христианского догмата. Данный текст, надо полагать, результат напряженных поисков Эразма Роттердамского.

— Верно ли, что апостолы не симпатизировали Иуде?

— Ничего подобного: в жизни они действовали как сплоченная команда. И только Иоанн постоянно цеплялся к Искариоту, желая завуалировать свою тайную любовь к нему. В текстах же канонических Евангелий прослеживается тенденция предвзятого отношения к Иуде. Это не случайно: в Новом Завете ни в коем случае не должно было прозвучать сочувственных ноток в адрес Искариота — он же, по официальной версии, — предатель Христа, поэтому о нем с самого начала и говорят как о предателе. Впрочем, Матфей выражает долю сочувствия к нему, рассказывая о его раскаянии.

— Большое спасибо, Кассе, я вполне удовлетворен работой вашей команды. Жду от вас счетов и… текста книги, которая будет издана на средства нашего фонда.

— А могу я спросить наконец, при ком сформирован этот ваш фонд?

— Ваша версия?

— Неужели при Церкви Иуды?

Блейк загадочно улыбнулся, его молчание можно было принять за согласие… Или он не расслышал то, что я сказал ему? Или не захотел сказать правды?

Вот и закончено еще одно расследование. Все мы, оставшаяся после него в Париже троица: я, Софи и Жерар — ощущаем дикую эмоциональную усталость и измотанность.

Ко всему добавляется еще беспокойство за наших друзей, оставшихся в катакомбах под Каиром. Вернутся ли они к нам, и если да, то что это будут за люди? Трудно сказать, ведь и мы здорово изменились за время нашей работы. Что же тогда произойдет с теми, кто взялся перекроить себя, по-видимому, решив отказаться от всех стереотипов и архетипов собственного сознания? Время покажет, время всех вылечит.

Я очень рад за Софи и Жерара, хотя немного завидую им. Может быть, я чего-то не увидел в ней, может быть, упустил свое счастье? Но это я говорю скорее для проформы: слыханное ли дело вот так, просто и не заливаясь слезами, отпускать на все четыре стороны свою подружку, да еще и с лучшим другом? Должно быть, теперь мы станем дружить домами; можно будет заходить к ним, курить, пить кофе, а потом идти к себе — и Софи будет вытряхивать пепельницы и мыть чашки, а я не услышу ее ворчания — к тому времени я уже разлягусь дома перед телевизором. Или с книжкой. Или сам буду писать очередную книжку…

Но сначала отойду от этой. Мне вспоминается рисунок Жерара, который тот сделал, когда ему было лет восемь. В школе нас попросили нарисовать богатыря-победителя, вот мы и изгалялись кто во что горазд: в шлемах и доспехах наши воины сияли улыбками олимпийских чемпионов. А вот у Жерара победитель был совсем не такой: он одиноко стоял посреди чистого пространства, растопырив руки, с которых капала кровь. А в глазах его была усталость и тоска. Он всех победил, он всем доказал, что он — главный, самый-самый сильный… Только вот дальше что?

Что дальше? — спрашиваю я себя. Хочется хандрить, пить бренди, не высовываться из дому, не отвечать на телефонные звонки. И в первую очередь не общаться с прессой! Я знаю, это пройдет, потому что, как говаривал старина Екклезиаст, все проходит. А русский поэт Бунин в таких случаях говорил: «Я камин затоплю, буду пить… Хорошо бы собаку купить».

До встречи! Пошел обсыхать и чистить перья. Ждите новостей о грядущих подвигах и поисках агентства СофиТ.