Как ни противилась Оливия скорейшему возвращению в усадьбу, Дамиен настоял на нем, пообещав сестре устроить еще несколько пикников в ближайшем будущем.

Уже дома, когда брат внес ее на руках в спальню, она спохватилась, что оставила в оранжерее шаль во время своего последнего купания. Ванесса вызвалась принести забытую вещицу и поспешила в бассейн. Шаль действительно лежала на лавке, Ванесса взяла ее и собралась было уже уйти, когда кто-то окликнул ее по имени. Она вздрогнула и, оглянувшись, увидела за кустами роз бородатого мужчину в нахлобученной на лоб шляпе и поношенном сюртуке.

Ей уже доводилось встречать в розарии и на аллеях парка незнакомцев, это были ученые или художники, приезжавшие сюда на все лето. Но никто из них не пытался заговорить с ней, и все имели приличный внешний вид. Этот же подозрительный незнакомец смахивал на грабителя или бродягу, и Ванесса от испуга застыла на месте.

Мужчина осклабился, явно довольный тем, что напугал ее своим видом, и снял шляпу. Ванесса тотчас же узнала Обри и воскликнула:

— Какого дьявола ты здесь делаешь?

— Не слишком же ты гостеприимна, сестрица! Разве так встречают любимого брата?

Он подошел к Ванессе и, неуклюже обняв ее, промолвил:

— Не сердись, я не хотел тебя испугать.

— Зачем ты отпустил бороду? — спросила она. — Я тебя не узнала, пока ты не снял шляпу. Что за маскарад?

— В этом-то и заключается моя идея, сестрица! Узнай меня барон Синклер, он бы пристрелил меня, не задумываясь.

— Уж не сошел ли ты с ума, Обри! Он может в любой момент прийти сюда, и тогда… — испуганно воскликнула Ванесса. — Встань за ширму на всякий случай! А теперь отвечай, почему ты пожаловал сюда в таком виде?

— Я соскучился и решил тебя проведать, — ответил Обри. — Ну, как ты здесь? Барон тебя не обижает?

— Я всем довольна, меня приняли здесь очень хорошо, — ответила Ванесса. — Но тебе не следовало так рисковать!

— А как себя чувствует Оливия? — спросил брат. — Мне важно это знать. Я видел, как весело она смеялась, когда барон на руках нес ее в дом. Мне показалось, что она уже не страдает так сильно, как прежде. Это верно?

— Да, но лишь отчасти: она все еще не может самостоятельно ходить, — помрачнев, ответила Ванесса. — Она остается калекой, и состояние ее здоровья по-прежнему внушает опасение, хотя она немного воспрянула духом.

— Нельзя ли мне с ней повидаться и поговорить?

— Это невозможно, Обри! Она расстроится, если тебя увидит.

— Неужели она меня так ненавидит?

— А как ты думаешь?

— Я хочу сказать ей, что раскаиваюсь в содеянном и сожалею о случившемся, — промолвил Обри, отводя взгляд.

— Что ж, это, возможно, и поможет тебе спасти свою душу, но вряд ли сделает ее здоровой.

— Ты не могла бы передать ей записку? Я писал ей, но все письма вернулись обратно.

— Нет, Обри! — Ванесса покачала головой. — Я не могу этого сделать, это лишний раз напомнит ей о том, что именно ты сломал ей жизнь.

— Если бы ты только знала, как нестерпимо больно мне думать об этом! — с мольбой во взгляде воскликнул Обри.

— Тебе придется с этим смириться, братец! — тяжело вздохнув, ответила Ванесса. — Как и бедной Оливии.

— Но ты передашь ей мои сожаления? — со слезами на глазах спросил Обри.

— Нет, и даже не проси! — отрезала Ванесса. — Оливия доверяет мне, поскольку не знает о нашем родстве. Я согрешила, введя ее в заблуждение своим обманом. Но не рискну огорчить ее, открыв ей горькую правду. Она почувствует себя преданной.

— Но как бы мне все-таки извиниться перед ней и загладить свою вину? — спросил Обри.

— Не знаю. Тебе лучше поскорее убраться отсюда и впредь никогда не появляться, — озабоченно оглянувшись по сторонам, сказала Ванесса, начиная нервничать.

Обри стиснул зубы и упрямо вскинул подбородок.

— Но я не могу уйти ни с чем! Ведь как-то я должен ей помочь!

— Надеюсь, ты пришел сюда, повинуясь зову совести, а не заключив пари с кем-то из своих друзей, как в прошлый раз? — спросила, с подозрением вглядываясь в его глаза, Ванесса.

— Как ты можешь так плохо обо мне думать, сестра! — с обидой в голосе воскликнул Обри. — Поверь, Ванесса, я пробрался в усадьбу, чтобы помочь и ей, и тебе.

Ванесса вздохнула, видя, что он говорит вполне искренно, и промолвила:

— Возможно, что ты действуешь по велению сердца, братец. Но ты лишь испортишь все дело, если задержишься здесь.

Он порывисто сжал ее руку и, запинаясь, воскликнул:

— Я так благодарен тебе за твой поступок, дорогая сестра! Ты не должна была бы расплачиваться за мои прегрешения. Я обещаю, что твое самопожертвование не окажется напрасным. Я у тебя в вечном долгу. Благодаря тебе я по-новому взглянул на свой образ жизни и осознал, как низко я пал. Я обещаю измениться к лучшему, стать другим человеком.