Конан окинул взглядом горизонт: ничто не нарушало однообразия каменистых склонов перед ним. Он шел размеренным шагом вперед – сначала неутомимо, затем, когда тени удлинились, с железной целеустремленностью, не допускающей мысли о том, чтобы сдаться. С водой наступающая ночь была бы раем. Без нее останавливаться не придется, ибо если они остановятся, вполне может случиться так, что они не смогут больше сделать и шагу.

Темнота опустилась сразу, без сумерек. Казалось, что вытягивавшиеся тени вдруг слились и пропитали воздух за считанные мгновения. Жгучий жар быстро рассеялся. Вспыхнули звезды, будто хрустальные осколки на черном бархате, и с ними повеяло холодом, который стал так же терзать кости, как и мучило до этого солнце. Йондра зашевелилась на плече киммерийца и что-то тихо пролепетала. Конан не разобрал слов и не стал тратить силы даже на то, чтобы поинтересоваться, что могла она говорить.

Он начал спотыкаться, понимая, что это не только из-за темноты. Горло его было сухим, как камни, которые подворачивались у него под ногами, и холод мало успокаивал потрескавшуюся на солнце кожу на лице. Он видел лишь немигающие звезды. Приковав взгляд к горизонту, к неясной линии, едва различимой в темноте, он продолжал идти. Вдруг он заметил, что три звезды все-таки мерцают. И находятся они ниже горизонта. Костры.

Заставив ноги передвигаться быстрее, Конан почти побежал в сторону лагеря, поскольку это должен быть лагерь Йондры или чей-либо еще. Чей бы ни был этот лагерь, они должны пойти туда, так как им нужна вода. Свободной рукой он ослабил меч в ножнах. Им нужна вода, и он намерен добыть ее.

действительно оказались кострами, окруженными двухколесными телегами и круглыми шатрами. Конан, спотыкаясь, вышел на освещенное место; люди в коротких кольчугах и широких белых штанах вскочили на ноги. Руки потянулись к копьям и саблям.

Киммериец сбросил Йондру и положил руку на рукоять меча.

– Воды, – прохрипел он. Он мог выговорить лишь одно это слово.

– Что ты сделал? – спросил высокий человек с орлиным носом. Конан пытался собственной слюной смочить горло, чтобы спросить, что он имеет в виду, но тот не стал ждать.

– Убить его, – прорычал он.

Конан выхватил меч, и в свете костров в ответ тут же заблестела сталь копий, готовых вонзиться в киммерийца.

– Нет! – прозвучала еле слышный приказ. – Нет, я сказала!

Конан краем глаза увидел, как один человек в кольчуге заботливо прижал бурдюк с водой к губам Йондры, плечи которой поддерживала Тамира в короткой белой рубахе служанки.

Не опуская меча – поскольку остальные тоже не опустили оружия, – Конан рассмеялся сухим, хриплым смехом облегчения. Горлу было больно, но он не обращал на это внимания.

– Но, моя госпожа, – запротестовал человек с орлиным носом. Конан вспомнил его теперь: в тот день в Шадизаре это он был рядом с Йондрой.

– Замолчи, Арваний, – прикрикнула Йондра. Она сделала еще два жадных глотка из бурдюка, затем оттолкнула его и властно протянула руку, требуя, чтобы ей помогли подняться. Человек, державший бурдюк, поспешил исполнить требование. Стояла она нетвердо, но отстранила пытавшихся поддержать ее. – Этот человек спас меня от волков, Арваний, и нес меня, когда я не могла идти. В то время как вы сидели у костра, он защищал меня. Дайте ему воды. Перевяжите его раны и позаботьтесь о том, чтобы ему было удобно.

Неуверенно глядя на обнаженный клинок Конана, человек, державший бурдюк, протянул его огромному киммерийцу.

Оправдываясь, Арваний развел руками:

– Мы искали, моя госпожа. Когда ты не вернулась, мы искали до темноты, затем разожгли костры, чтобы ты могла их увидеть и выйти к лагерю. С первыми же лучами мы бы…

– С первыми лучами я была бы мертва! – бросила ему Йондра. – Я отправляюсь в свой шатер, Арваний, и буду благодарить Митру, что спасать меня пришлось не тебе. Прислужи мне, Лиана.

Ее гордое удаление было слегка испорчено тем, что она споткнулась; княжна тихо выругалась и скрылась в своем алом шатре.

Конан огляделся вокруг – сабель и копий видно не было – и убрал меч в ножны. Когда киммериец поднимал бурдюк, он встретился глазами с Арванием. Черные глаза распорядителя охотой были полны ненависти, исходящей из самой глубины души. И не один он глядел на киммерийца. Во взгляде Тамиры читалось отчаяние.

– Лиана! – позвала Йондра из шатра. – Иди ко мне, или я… – В тоне ясно была выражена угроза.

Мгновение Тамира постояла в нерешительности, глядя на Конана, затем бросилась в шатер.

Лицо Арвания по-прежнему оставалось враждебным, но Конан не знал причины и не интересовался ею. Важно было лишь то, что теперь он точно доберется до ожерелья и тиары раньше молодой воровки. Это – и больше ничего. Усмехнувшись, он запрокинул бурдюк и присосался к нему.

Высокий сероглазый мужчина ткнул ногами в бока лошади, когда вид окрестностей подсказал ему, что он приближается к своей деревне. Последние клочки утреннего тумана задержались в ветвях огромных дубов, что часто происходило в этой части Бритунии, недалеко от Кезанкийских гор. Затем показалась сама деревня – несколько низких, сложенных из камня домиков с соломенными крышами. Дома самых богатых жителей стояли в беспорядке среди строений, сплетенных из ветвей, которые жались по сторонам двух немощеных улиц, лежавших под прямым углом друг к другу.