Стук в двери заставил всех вздрогнуть. Всех, кроме Монаэлле. Чтобы другие не заметили как вздрогнула она, та принялась слишком тщательно поправлять шаль, что сделало контраст очень большим. Сумеко закашляла, стараясь скрыть ее замешательство.

– Войдите, – сказала Илэйн громко. Такой полукрик был необходим, чтобы за дверью услышали даже без стража от подслушивания.

Касейлле просунула в комнату голову, с шляпой в руке, затем протиснулась целиком и тщательно закрыла позади себя дверь. Белые кружева на шее и запястьях были свежими, львы на ее поясе мерцали, а кираса сверкала, словно была недавно начищена, но очевидно она вернулась на пост почистившись после их ночной поездки.

– Простите, что прерываю, миледи, но я думаю, что вы должны узнать немедленно. Морской Народ в бешенстве. Те, кто все еще остаются здесь. Кажется, пропала одна из их учениц.

– Что еще? – спросила Илэйн. Отсутствие ученицы может быть достаточно скверным, но что-то в лице Касейлле сказало ей, что было что-то еще.

– Гвардеец Азери доложила мне, что она видела Мерилилль Седай отъезжающей из Дворца приблизительно три часа назад, – сказала неохотно Касейлле. – Мерилилль и женщину, которая была в плаще и пряталась под капюшоном. Они взяли лошадей, и вьючного мула. Юрит сказала, что руки второй женщины были в татуировках. Миледи, ни у кого не было приказа обыскивать…

Илэйн махнула, чтобы она замолчала.

– Никто не сделал чего-то неверного, Касейлле. Никто не будет наказан. – По крайней мере, среди ее Гвардии. Прекрасная шутка получается. Талаан и Метарра, обе ученицы Ищущих Ветер были очень сильны в Силе. И, если Мерилилль смогла уговорить кого-то из них попытаться стать Айз Седай, то она была способна убедить саму себя, что увести этих девочек туда, где она смогла бы вписать их в книгу послушниц достаточная причина, чтобы уклониться от ее собственного обещания преподавать Ищущим Ветер. Которые теперь были не только расстроены потерей Мерилилль, но и приведены в бешенство потерей ученицы. Они обвинят каждого, попавшего в поле их зрения, и Илэйн больше всех.

– Это все сведения о Мерилилль? – спросила она.

– Еще нет, миледи, но кто бы ни седлал их лошадей или грузил поклажу того мула, не будет держать свой рот на замке. Конюхи любят посплетничать. – Больше похоже на сознательный поджог, чем на шутку, и слишком слабый шанс погасить огонь прежде, чем он доберется до амбара.

– Я надеюсь, что вы пообедаете со мной позже, Монаэлле, – сказала Илэйн. – А сейчас вы должны меня простить. – Несмотря на долг перед приемной матерью, она не ожидала согласия другой женщины. Попытки залить пламя может оказаться достаточно, чтобы уберечь амбар от огня. Все возможно. – Касейлле, найди Бергитте, и сообщи ей, что я хочу, чтобы немедленно направили людей к воротам, высматривать Мерилилль. Я знаю, она может быть уже за стеной, и охрана у ворот не остановит Айз Седай. Но, возможно, они смогут ее задержать, или спугнуть ее спутников, и те убегут назад в город, чтобы попытаться скрыться. Сумеко, не могли бы вы попросить, чтобы Реанне направила всех из Родни, не способных к Перемещению, начать обыскивать город. Есть маленькая надежда, что Мерилилль решила, что слишком поздно отправляться в путь. Проверьте каждую гостиницу, включая «Серебряного Лебедя», и…

Она надеялась, что Ранд сегодня сделал что-то замечательное, но теперь она не могла тратить на это время впустую, даже думать об этом. Ей надо было получить трон, и разобраться с сердитыми Ата`ан Миэйр, готовыми выплеснуть свой гнев на нее. Короче говоря, это был обычный день с тех пор, как она вернулась в Кэймлин, и это означало, что ее руки были постоянно заняты.

Кроваво-красное вечернее солнце, касающееся вершин деревьев, заливало огненно-ярким светом разбросанные по лагерю ряды коновязей, крытые холстом фургоны, подводы на огромных колесах, палатки всевозможных размеров и грязный снег, затоптанный тысячами ног. Элении, сидевшей верхом на лошади, меньше всего хотелось быть сейчас здесь. Запах варящейся похлебки, исходящий от огромных черных котлов, вызывал у нее тошноту. На морозе ее дыхание превращалось в пар, а это предвещало еще более холодную ночь, ветер безжалостно трепал ее лучший красный плащ, подбитый густым белым мехом. Считалось, что мех снежной лисы теплее, чем мех других животных, но она в этом всегда сомневалась.

Придерживая плащ одной рукой, затянутой в перчатку, она медленно ехала, изо всех сил стараясь сдержать дрожь, но безуспешно. Смеркалось, а значит ей, скорее всего, придется провести ночь в этом лагере, но пока она даже не представляла, где будет спать. Вероятно, ей не придется ночевать в палатке менее знатных аристократов, выселив хозяев, но Аримилла любила до последнего момента держать ее в неведении по любому поводу, будь то ночевка или более важный вопрос. Причина для беспокойства не исчезала до тех пор, пока не появлялся новый повод для переживания. Очевидно, женщина считала, что постоянная неопределенность заставит Элению чувствовать себя неуверенно, возможно даже сделает ее более сговорчивой. Это была далеко не единственная ошибка, сделанная Аримиллой с тех пор, как она решила, что подрезала коготки Элении Саранд.

Элению сопровождало четверо мужчин – с двумя Золотыми Вепрями на плащах – и, конечно ее служанка Джэнни, кутавшаяся в свой плащ так, что казалось, будто в седле едет моток зеленой шерсти. Кроме этих людей Эления не видела в лагере никого, хотя бы немного преданного дому Саранд. Тут и там у костров сидели кучки мужчин, а иногда прачки или служанки, носящие символ Дома Аншар – Красную лису. А навстречу ей медленно ехала колонна всадников с самоуверенными лицами под забралами шлемов, с символом дома Бэрин – Крылатым Молотом. Но в дальнейшем их не стоит принимать во внимание. Каринд и Лир сильно пострадали из-за того, что действовали медленно, когда Моргейз захватила трон. На этот раз они заставят Аншара и Бэрина воспользоваться любой представившейся возможностью, покинуть Аримиллу так же легко, как присоединились к ней. Так будет, когда придет время.