– Детские сказки оживают, – пробормотал Галленне, трогая мерина и глянув в сторону Масури. Он уважал Айз Седай, хотя немногие мужчины захотели бы оказаться рядом с Айз Седай, направляющей Силу. – Хотя не знаю, почему я еще способен удивляться после всего того, что видел, оставив Майен. – Сосредоточенная Масури, казалось, не услышала его. По рядам уланов прошло шевеление, как будто они не верили собственным глазам, пока командир не дал им подтверждение, а некоторые запахли сильным страхом, точно ожидали, что Гончие Тьмы тотчас выпрыгнут из теней. Перрин не смог бы различить запах каждого среди целой толпы людей, но нервное беспокойство было достаточно сильным, чтобы прийти всего от нескольких человек.

Галленне, казалось, ощущал, что чувствует Перрин. У майенца были свои страхи, но он командовал солдатами достаточно долго. Повесив шлем на длинную рукоять своего меча, он ухмыльнулся. Шрам сделал эту ухмылку жуткой – человек, который мог шутить перед лицом смерти, ожидал от других того же.

– Если черные псы нападут на нас, мы посолим им уши, – объявил он громким и искренним голосом. – Это все, что нужно было сделать в сказках, не так ли? Посыпать солью на уши и псы исчезнут. – Несколько копейщиков рассмеялись, хотя запах страха уменьшился незначительно. Истории, рассказанные у костра были одним делом, но те же самые истории, воплотившиеся в реальность – совсем другим.

Лорд-Капитан Майена подъехал к Берелейн и положил руку в перчатке на шею ее лошади. Он одарил Перрина многозначительным взглядом, который тот вернул, не желая поддаться на уловку. Чего бы мужчина не хотел сказать, он может сделать это стоя лицом к лицу перед ним и Айрамом. Галленне вздохнул:

– Они будут держать себя в руках, миледи, – сказал он мягко. – Но суть в том, что наше положение ненадежно: враги со всех сторон, а наши силы иссякают. Отродья Тени только ухудшат ситуацию. Моя долг – это вы и Майен, миледи, и при всем уважении к лорду Перрину, вы можете изменить ваши планы.

Гнев вскипел в Перрине – этот человек хотел отказаться от поисков Фэйли! – но Берелейн заговорила прежде, чем он успел что-либо ответить.

– Никаких изменений не будет, Лорд Галленне. – Иногда было легко забыть, что она правитель, даже столь небольшого государства, каким был Майен, но сейчас в ее голосе проскользнул королевский тон, который сделал бы честь и правительнице Андора. Она села прямо, что всем ее седло показалось троном, и заговорила достаточно громко, чтобы остальные слышали о ее решении.

– Если мы окружены врагами, тогда продвижение вперед столь же безопасно, как и отступление либо поворот в сторону. Хотя даже если бы отступление или обход были в десять раз безопаснее, я все равно бы продолжила двигаться вперед. Я намерена увидеть спасенную Леди Фэйли, даже если нам придется сражаться с тысячью Гончих Тьмы и Троллоков. Я поклялась сделать это! – Ответом ей был рев одобрения: Крылатая Гвардия кричала, вскидывая пики так, что красные вымпелы плясали в воздухе.

Запах страха остался, но они ревели так, как будто были готовы сразиться с любым количеством троллоков, нежели оказаться трусами в глазах Берелейн. Их командиром был Галленне, но они любили свою правительницу, несмотря на ее репутацию в отношениях с мужчинами. Возможно, частично именно из-за этого. Берелейн сохранила Майен от поглощения Тиром, используя одного мужчину, который считал ее красивой, против другого. Что касается Перрина, то он едва сдержался чтобы от неожиданности не вытаращиться на нее. Она пахла решимостью! Галленне неохотно склонил свою русую голову подчиняясь приказу, и Берелейн сделала легкий удовлетворенный кивок перед тем, как обратить свое внимание на Айз Седай, стоящих позади каменной плиты.

Масури прекратила двигать руками и смотрела на следы, задумчиво постукивая пальцем по губам. Перрин не назвал бы ее красивой, но она была симпатичной женщиной, хотя такое впечатление могла производить безвозрастность Айз Седай. А также грациозной и элегантной, что так же могло быть приобретенными в Белой Башне чертами. Частенько было очень трудно отличить Сестру, рожденную на убогой ферме, от сестры, выросшей в великолепном дворце. Перрин видывал ее раскрасневшейся от гнева, в поношенной одежде, доведенной до предела, хотя несмотря на тяжелое путешествие и жизнь в Айильских палатках, ее темные волосы и одежда выглядели сейчас так, словно у нее была служанка. Сейчас она выглядела так, словно находилась в библиотеке в Белой Башне, а не в заснеженном алтарском лесу.

– Что ты выяснила, Масури? – спросила Берелейн. – Масури!

Последнее прозвучало чуть более резко, и Масури очнулась, с удивлением осознав, что не одна. Возможно, она была поражена. Во многом она казалось больше Зеленой, чем Коричневой: более расположенная к действию, а не к созерцанию, направленному на самую суть проблемы. Хотя эта стройная Айз Седай по-прежнему была способна полностью погрузиться в изучение заинтересовавшего ее предмета. Сложив руки на талии, она открыла рот, но заколебалась и прежде чем заговорить вопросительно посмотрела на Хранительниц Мудрости.

– Продолжай, девочка, – нетерпеливо сказала Неварин, упирая кулаки в бедра под бренчание ее резных браслетов. Хмурость вернула ей обычный вид, но ни одна из Хранительниц не выглядела более одобрительно. Три нахмурившиеся женщины, подобные трем бледноглазым воронам на заборе. – Мы позволили тебе утолить твое любопытство не просто так. Продолжай. Расскажи нам все, что ты узнала.

Масури покраснела, но немедленно заговорила, устремив взор на Берелейн. Было ясно, что ей не нравится то, как с ней обращаются публично, несмотря на то, что все знали об ее взаимоотношениях с Хранительницами.