Его не удивило, что Марлин двигалась сквозь лес, словно выросла в нем, а не посреди Айильской Пустыни, где все, что можно было бы назвать деревом, было большой редкостью, а про снег вообще не слыхали, хотя все эти ее ожерелья и браслеты, раскачиваясь, должны были производить какой-то стук. Анноура поднималась с небольшим усилием, немного запинаясь о свои юбки, но ловко избегая острых, словно когти кошки, шипов кустов и поджидавших на дороге баррикад из виноградных лоз. Айз Седай всегда найдут способ вас удивить. При этом она настороженно поглядывала на Грейди, хотя Аша'ман, казалось, был сосредоточен на перемещении одной ноги за другой. Иногда он тяжело вздыхал и делал паузу на минуту, хмуро взирая на вершину впереди, но так или иначе, он не отставал. Галленне и Арганда были уже не молоды, и не были приучены идти туда, куда они могли доехать, поэтому их дыхание стало тяжелее, и они поднимались медленно, иногда буквально от дерева к дереву, но следили друг за другом почти столь же пристально, как и за землей под ногами, не позволяя другому превзойти себя. Четверо гэалданцев проваливались в снег и поскальзывались, спотыкались о корни, скрывавшиеся под снегом, цеплялись ножнами за лозу, и рычали проклятия, падая на камни или уколовшись о шип. Перрин начал было подумывать, не отправить ли их назад, подождать остальных у лошадей. Либо так, либо ударить их по голове и оставить лежать без сознания, чтобы подобрать на обратном пути.

Внезапно из-за кустов вынырнули два Айильца прямо перед Илайасом, в темных вуалях, скрывавших их лица, в белых плащах, спускающихся по спине, с копьями и щитами в руках. Это были Девы Копья, что делало их менее опасными, чем прочих алгай'д'сисвай. Моментально все девять больших луков оказались натянуты, а стрелы нацелены в их сердца.

– Туанда, вас могли ранить с этими вашими шутками, – пробормотал Илайас. – Тебе же следует это знать, Сулин. – Перрин попросил двуреченцев опустить луки, а Айрама – меч. Он уловил их запах одновременно с Илайасом, еще до того, как они вышли из укрытий.

Девы обменялись пораженными взглядами, но опустили вуали, позволив им повиснуть на груди.

– Ты очень бдителен, Илайас Мачира, – сказала Сулин. Жилистая, с покрытым морщинками лицом, со шрамом поперек щеки, у нее были колючие голубые глаза, которые могли колоть словно шила, но теперь они выглядели озадаченными. Таунда была выше и моложе, и, возможно, была красива до того, как потеряла правый глаз и получила широкий шрам, взбегавший по щеке от подбородка вверх, скрываясь под ее шуфа. Из-за этого один уголок ее рта был приподнят в постоянной полуулыбке, но это была единственная улыбка, которую она когда-либо показывала.

– У вас куртки разные, – сказал Перрин. Туанда хмуро оглядела свой костюм, весь покрытый серыми, зелеными и коричневыми пятнами, затем точно такой же у Сулин. – И плащи тоже, – Илайас, видимо, слишком устал, раз допустил ошибку, – Они не движутся, не так ли?

– Нет, Перрин Айбара, – ответила Сулин. – Шайдо, кажется, готовы остаться какое-то время на этом месте. Они отпустили людей из города и заставили идти на север вчера вечером – тем, кому они позволили уйти. – Она слегка покачала головой, все еще недовольная тем, что Шайдо принуждали людей, которые не следовали джи'и'тох, быть гай'шайн. – Твои друзья Джондин Барран, Гет Айлиа и Хью Марвин ушли вслед за ними, чтобы посмотреть, не могут ли они что-нибудь разузнать. Наши Сестры Копья и Гаул обходят лагерь вокруг. Мы ждали здесь Илайаса Мачира, чтобы вернуться с вами. – Она редко дозволяла своим эмоциям отразиться в ее голосе, и сейчас там тоже не было ни капли, но в ее запахе была печаль. – Идем, я покажу вам.

Две Девы направились к вершине, и он поспешил за ними, забыв обо всех прочих. Немного не доходя до гребня, они присели, затем встали на колени, опершись на руки, и он скопировал их движения, переползая последние промежутки между деревьями через снег, чтобы заглянуть на другую сторону. Лес закончился, превратившись в кустарник и редкую молодую поросль на склоне. Холм был достаточно высоким, чтобы можно было видеть на несколько лиг вокруг, поверх гладких холмов без леса на склонах, до места, где темная чаща леса начиналась снова. Он мог видеть все, что хотел увидеть, но гораздо меньше, чем ему было нужно.

Раньше Перрин старался представить себе лагерь Шайдо по рассказу Илайаса, но действительность превзошла его воображение. В тысяче шагов внизу расположилась масса низких айильских палаток и палаток всех прочих видов, скопление фургонов, телег, людей и лошадей. Она раскинулась на более чем милю во всех направлениях от серых стен города, стоящего на полпути к следующей вершине. Он знал, что город должен занимать и склон с противоположной стороны холма. Он, конечно, не мог сравниться ни с одной из великих столиц, например Кэймлином или Тар Валоном. Всего около четыреста шагов в ширину по той стороне, которую он мог видеть, и гораздо уже с других, но все же это был город с высокими стенами и башнями, и с чем-то, напоминающим крепость, на северной стороне. Но лагерь Шайдо поглотил его целиком. Фэйли была где-то посреди этого огромного моря людей.

Вытащив подзорную трубу из кармана, он в последний момент вспомнил, что надо прикрыть дальний ее конец рукой. Солнце висело в небе, словно золотой шар, почти прямо перед ним, как раз на полпути к полудню. Случайный блик от линзы мог все погубить. В окуляре запрыгали группы людей, их лица были легко различимы, по крайней мере, для его глаз. Длинноволосые женщины с темными платками на плечах, украшенные многочисленными ожерельями, женщины с меньшим количеством ожерелий, занятые дойкой коз, женщины в кадин'сор и иногда с копьями и щитами, женщины, выглядывающие из-под глубоких капюшонов своих белых одежд и бредущие по снегу, уже протоптанному до земли. Были еще мужчины и дети, но его глаза их не замечали. Только тысячи и тысячи женщин, считая тех, что в белом.

– Слишком много, – прошептала Марлин, и он опустил трубу, впившись в нее взглядом. К ним с Девами присоединились остальные, расположившись в снегу в ряд по линии хребта. Двуреченцы изо всех сил старались не замочить тетиву снегом, но и не поднимать луки над грядой. Арганда и Галенне воспользовались собственными подзорными трубами, изучая лагерь под ними, а Грейди уставился вниз, оперев подбородок на руки, поглощенный видом лагеря, как и два солдата рядом. Возможно, он каким-то образом использовал Силу. Марлин и Анноура тоже уставились на лагерь. Айз Седай облизывала свои губы, а Хранительница хмурилась. Перрин решил, что Марлин не собиралась говорить этого вслух.