– Материн всегда хранил верность Траканд, – сказала ему Илэйн, – и я верю, что так будет и впредь. Я высоко ценю верность Лорда Аэдмуна, мастер Роз, и вашу тоже.

Она не стала унижать Материн, и его, предложением наград или обещанием не забывать о заслугах, однако широкая улыбка мастера Роза сказала ей, что она уже наградила его больше, чем он ожидал. Материн, без сомнения, получат награду, если они ее заслужат, но они не станут торговаться, словно покупают лошадь.

Прогрохотав своим костылем, мастер Роз поклонился ей на выходе возле двери, затем на гранитных ступенях, ведущих от дверей на улицу, где слуги, одетые в теплые кафтаны, ждали их на жгучем морозе с кубком горячего пряного вина «на посошок», которое она с сожалением отвергла. Пока она не привыкла к морозному воздуху, она обеими руками придерживала поплотнее вокруг себя плащ. Авиенда, похоже, смогла как-то приспособиться, чтобы сделать глоточек. И она взяла кубок, но после того, как обернула шаль вокруг головы и плеч, единственная уступка, которую она сделала морозному утру. Она-то уж не замечала холода. Илэйн сама ее учила. Илэйн снова постаралась отпихнуть холод от себя подальше, и к ее удивлению у нее получилось – он отступил. Не полностью, она все еще ощущала пощипывание, но это было лучше, чем мерзнуть.

Небо было чистым, солнце сияло прямо над вершинами гор, но в любое время среди горных пиков могли появиться тучи. Будет лучше добраться до первого пункта назначения как можно скорее. К сожалению, Сердцеед, ее высокий черный жеребец, решил показать характер, за который заслужил свое прозвище, пятясь и храпя, словно прежде никогда не носил узду. И длинноногой серой Авиенды, обладательнице лебединой шеи, взбрело в голову вдруг взять с него пример. Она принялась гарцевать в глубоком снегу, пытаясь идти в направлении обратном тому, в котором ее вели конюхи. Она была более норовиста, чем Илэйн выбрала бы сама для своей сестры, однако Авиенда настояла, узнав имя кобылы. Сисвай на Древнем наречье означало – копье. Конюхи вроде были вполне умелыми, однако они решили, что перед тем как передать животных, их необходимо успокоить. Все что могла сделать Илэйн, это не кричать на них, ведь она-то управлялась с Сердцеедом задолго до того, как они впервые увидели жеребца.

Ее эскорт был уже в седлах, не став ждать стоя в снегу. Двадцать с чем-то человек в красных кафтанах с белыми воротниками и сверкающих нагрудниках и шлемах Гвардейцев Королевы. Сомнение мастера Роза могло быть продиктовано тем, что кафтаны всадников были шелковыми, как и штаны с белыми лампасами, а вокруг шей и запястий были пышные кружева. Они и в самом деле выглядели больше церемониальной стражей, чем настоящими солдатами. А может он сомневался потому, что все они были женщинами. В работе, связанной с использованием оружия женщины были несколько непривычны. Изредка встречались охранники торговых караванов или солдаты, которые случайно оказались в армии во время войны, и Илэйн раньше никогда не слышала о подразделениях, целиком состоящих из солдат-женщин. Ну кроме, разумеется, Дев Копья. Но они были Айил, а это совсем другое дело. Она надеялась, что люди будут замечать только внешнюю и, в основном, декоративную сторону – ту, что заключалась в кружевах и тесьме. Мужчины склонны недооценивать женщину, держащую в руках оружие, пока они не получат урок, а женщины считали таких просто безмозглыми дурами. Телохранители обычно старались казаться настолько свирепыми, чтобы никто не решался пытаться пройти мимо них, но ее враги нашли бы способ напасть даже, если бы она постоянно находилась за живой стеной, стоящих плечо к плечу охранников. А ее целью было получить телохранителей, которых ее враги недооценивают до самого последнего момента, после чего об этом сильно пожалеют. Она намеренно придала их форме такую помпезность, частично чтобы подчеркнуть внешнюю сторону, частично, чтобы польстить женщинам, чтобы отличить их от прочих солдат, но у нее самой не было сомнений на этот счет. Каждая из них, начиная от Охотницы за Рогом, заканчивая купеческой охранницей, были выбраны за навыки, опыт и смелость. Она была готова доверить их рукам свою жизнь. Уже доверила.

Худая женщина с двумя золотыми бантами лейтенанта на плече красного кафтана отсалютовала Илэйн, прижав руку к груди. Ее чалый мерин потрусил головой, тихо звякнув колокольцами на уздечке, словно тоже ей отсалютовал.

– Мы готовы, миледи, местность проверена. – Касейлле Расковни раньше была одной из купеческих охранниц, и ее голос с арафельским акцентом принадлежал далеко не образованной женщине, однако звучал живо и по-деловому. Она привыкла к этой простой форме обращения, и будет продолжать и впредь называть ее так же, вплоть до коронации, а пока была готова драться за корону на стороне Илэйн. Очень и очень немногие в это время вписали свое имя в списки Гвардейцев Королевы. Вписались только те, кто был к этому готов. – Люди, которых собрал мастер Роз, тоже готовы. Насколько они смогли собраться. – Покашляв, прочищая горло, мужчина поправил свой костыль и принялся внимательно изучать снег внизу.

Илэйн заметила то, что подразумевала Касейлле. Мастер Роз смог наскрести в поместье двенадцать человек, которых он отправлял в Кэймлин и вооружить их алебардами, короткими мечами и разнородными доспехами, которые смог найти: девятью старинными шлемами без забрал, и семью нагрудниками с прорехами, которые делали их бесполезными. Лошади под ними были не столь уж плохи, хотя и слишком лохматы, но даже под дорожными плащами Илэйн разглядела, что восемь из двенадцати вряд ли бреются хотя бы раз в неделю. Те, которые по выражению мастера Роза были более опытными, были покрыты морщинами, и, похоже, не имели даже одного полного набора зубов на всех. Он не солгал и не пытался что-то приукрасить. Лорд Аэдмун тоже собрал бы с собой всех подходящих людей в поместье и снабдил бы их всем самым лучшим из того, что имелось. История везде повторялась. Очевидно большая часть здоровых и дееспособных мужчин рассеялась по всему Андору, пытаясь добраться до Кэймлина. И очень похоже, что никто из них не доберется вовремя, когда все будет уже решено. Она могла бы весь день провести в поисках, но не найти ни одного отряда. С другой стороны, ее небольшой отрядик, держал алебарды, словно знал, как ими пользоваться. Но опять же, просто сидеть в седле, оперев алебарду в стремя не так уж и трудно. Даже она бы справилась.

– Мы посетили уже девятнадцать поместий, сестра, – тихо сказала Авиенда, приближаясь к ней, пока их плечи не соприкоснулись. – И считая этих, мы собрали двести пять мальчишек слишком юных, чтобы умирать, и стариков, которые уже давно не брали копья в руки. Я не спрашивала раньше. Тебе лучше знать своих людей и ваши обычаи. Это что – худшие времена для вашей страны?

– О, да, сестра, – Илэйн сумела сдержать свой голос, так что одноногий отставник и слуги ничего не расслышали. Даже лучшие из людей становятся упрямыми, если они понимают, что вы их пытаетесь направлять определенным путем. Особенно, когда они понимают, что помощь, которую они так мучительно собирали, и которую вы благодарно приняли, совсем не та, на что вы рассчитывали. – Сейчас каждый во всех селах вниз по течению, и на половине окрестных ферм на несколько миль вокруг, знает, что я здесь. А к полудню и остальные узнают, а к завтрашнему дню в других деревнях и на соседних фермах. Новости медленно распространяются зимой, особенно в этой местности. Они узнали, что я заявила свои права на трон, и даже если я получу его завтра или наоборот умру, они могут узнать об этом только к середине весны, а может и вовсе к лету. Но сегодня они знают, что Илэйн Траканд жива, и созывает людей под свои знамена. За двадцать миль отсюда люди будут клясться, что лично видели меня и касались руки. Кое-кто будет ради хвастовства будет утверждать, что тоже видел меня, но когда ты хвастаешься перед кем-то, ты начинаешь сам верить в свои слова, чтобы убедить других. И теперь в девятнадцати местах в Андоре люди будут говорить о том, как они видели Дочь-Наследницу всего на прошлой неделе, и каждый день по всему краю эта новость будет расползаться все дальше, как чернильное пятно.

Если бы у меня было больше времени, я бы посетила каждую деревеньку в Андоре. Это не сильно повлияет на то, что происходит в Кэймлине, но после моей победы это все изменит. – Она не хотела признавать, что существуют другие варианты, кроме победы. Особенно, учитывая кто может занять трон в случае ее поражения. – Большинство Королев в нашей истории потратили первые годы своего правления на то, что собирали себе приверженцев, Авиенда, а некоторые так и не сумели. Но наступают куда худшие времена, чем те, что наступили теперь. И у меня может не быть года, чтобы сплотить всех андоррцев. Я не могу ждать пока сяду на трон. Настают плохие времена, и мне нужно быть готовой. Андор должен быть готов, и мне необходимо его подготовить, – закончила она твердо.

Улыбаясь, Авиенда дотронулась до ее щеки.

– Думаю, я много узнала от тебя о том, как быть Хранительницей Мудрости.

К своему стыду, Илэйн покраснела от такой похвалы. Ее щеки запылали огнем! Быть может, внезапные вспышки веселья были похуже, чем нежности. Свет, она провела многие месяцы в ожидании! И не в первый раз она обнаружила в себе крупицу злости на Ранда. Он все сделал – это хорошо, но она сама помогла ему, на самом деле, подталкивала к действию, но это не важно. Главное, он это сделал, и ушел восвояси! С дурацкой самодовольной ухмылкой на лице. Она сомневалась, что самодовольная ухмылка присутствовала, но ей отчетливо представлялось все именно так. Пусть бы он попробовал пожить так, как она, с настроением, которое каждый час кардинально изменялось, от легкомысленного до слезливого. Вот тогда бы и проверили – как ему это понравится! Я не могу думать связно, – подумала она раздраженно. И это тоже его вина.