– Ну, брось,- отмахнулся свояк и захрустел яблоком.

– Вот и брось, - сказал Николай.
– Я тоже так, пока не убедился. Ты Кузьмича помнишь?
– спросил он у сестры.

– Конечно, - ответила Мария.

– Вот они с бабкой для базара яблоки держат. Глядят, чтобы ни один не пропал, чтоб червяк не ел. Каждую неделю опрыскивают - хлорофосом. Я Кузьмичу говорю: чего ты травишься, сам же их ешь. А он говорит: яд разлагается и только на поверхности. Ну, хрен с тобой, твое дело. А однажды зашел, а у него яблоки сушатся, только бабка порезала и разложила на солнышке. Гляжу, а меж ними мухи дохлые. Налетели, попробовали и ноги вверх. Я ему говорю: видишь? Он и глаза вылупил. Вот так вот разлагается, аж ноги вверх.

Сестра и свояк эту историю выслушали, повздыхали. Свояк недоеденное яблоко стал разглядывать, нюхать и сказал:

– Черти... А я что-то чувствую: поем яблок - и сразу болит... Тьфу. Лучше бы ты не рассказывал. Ну, ладно... Мы о чем говорили? О музеях...

Он принес справочник, сел рядом с Николаем и начал листать.

– Ладно, картины тебе не подходят. Но вот пожалуйста, музеи. Дарвиновский. Игорь!
– крикнул он сыну.
– Игорек! Дарвиновский музей... Это там мы смотрели коллекции бабочек, птиц? Колибри там, да?

– Да, - Игорь в дверях показался.

– Ну, вот, расскажи дяде, стоит ли поглядеть этот музей.

– Конечно, - подтвердил мальчик.
– Там волк, медведи, лисица, птицы всякие.

– Горе горькое...
– схватился за голову Николай.
– Чучел я ваших не видел, да? Я их живых...-приподнялся он на стуле.
– Я на кабана хожу, на лису, на зайца. А уж о птицах чего. Нырок, чирок, материк - это только бью. А сколько прочей живности. Цапли у нас какие...
– он поднялся и замахал неторопливо руками.
– Лебеди третий год живут.

– Где?
– спросила Мария.

– На Бугаковом озере. Две пары. Подойдешь, они пла-авают. Фазанов поселили.

– Настоящих?-удивился Игорь.

– А то чего ж, игрушечных? Косули вроде приживаются. А уж лосей - рядом подпускают. А вот недавно - лиса. За грибами ходил, вышел из колка, гляжу, по балочке лиса бежит. И прямо ей выход на меня. Я лег на землю, гляжу. Она на меня и подбежала - нос к носу. Остановилась, глядит, не поймет. Тут я не выдержал, как засмеюсь...

– Живая?
– шепотом спросил изумленный Игорь.

– Конечно, не из музея, - засмеялся Николай.
– А один раз кабан. Поехали на охоту...

Свояк на часы поглядел, потом на сына и тихо сказал:

– Игорь.

Сын понял его, поспешно повернулся и ушел к себе в комнату. А Николаю расхотелось рассказывать. Он племянника проводил взглядом, вздохнул.

– Муштруете вы мальчонку. Он же дите, ему побегать надо. А он с утра до ночи то да се. Рядом же школа есть, а он черт-те куда ездит.

– Нет, это ты не понимаешь, - объяснил свояк.
– Та школа специальная. Туда трудно устроиться.

– Успеет еще, устроится, - убеждал Николай.
– Какие годы. Побегать ему да выспаться.

– Ничего, ничего... Пусть привыкает. Не страшно. Это тебе с непривычки кажется. А у него все распределено, хорошее сочетание. Уроки, потом идет музыка - это отдых, а гимнастика - это вообще бодрит, физические упражнения. Потом снова уроки - и спать. Скажи, Маша...

– Все, все правильно. Чем на улице болтаться, пусть будет занят. Вон они там, - указала сестра за окно, - Бегают. Иду. Такой мат. Мальчишечка стоит от земли не видать. И матом. Пусть будет лучше занят.

– Побегать все же надо, - не сдался Николай, - пошалберничать. Помнишь, как мы?
– улыбнулся он сестре.

– Ко-оля... Там все свои вокруг. Соседи ближе родни. Приглядят, покормят своего и чужого. А здесь чего сравнивать. Если он после школы придет да целый день один, у меня ж душа изболится.

– Это верно,-согласился Николай.

– Да ему и нравится, - сказал свояк.
– Он с удовольствием везде ходит. Спроси сам. Вот спроси. Николай расхохотался и крикнул:

– Игорь! Тебя родители завтра от всего освобождают. Будешь при мне. Адъютант его превосходительства! Идет?

– Иде-о-от!
– весело откликнулся Игорь и в кухню прилетел.-Правда, мама?

– Иди, иди, шутит он, шутит,-сразу вдвоем заговорили мать и отец.
– Иди, иди...

И тоже вдвоем Николая принялись укорять:

– Не надо так. Не надо.

– Вот и доказательство. Они ж ребятишки. Мои, думаешь, не такие были? махнул рукой Николай.
– Но у нас, слава богу, пусть бегают. Детство... Жизнь...
– потом он пристально на сестру поглядел и сказал: - А ты у нас, девка, худая.