– Не положено,- отрезала она сухо, но, глядя на вытянувшуюся Серегину физиономию, сказала уже просто, по-человечески: - Директор у нас новый. Строго-настрого запретил к гостям подсаживаться. Правда, он вроде домой собрался...

Оставшись один, Серега налил себе коньяку, выпил, еще выпил и подумал, что Клавдия все-таки придет. И она действительно пришла, да еще и с бутылкой вина.

– Подарок фирмы,- сказала она, разливая темную, синеватую жидкость по бокалам.- Свалил, наконец, наш руководитель. Теперь можно с устатку...

Выпитого коньяка было уже достаточно, чтобы у Сереги развязался язык.

– Да,- сказал он, прихлебывая сладкое винцо.- У вас трудная работа. Вы, наверное, очень устаете. Другие по вечерам ходят в кино, сидят у телевизоров, отдыхают, а вы должны тут всем угождать да еще и выслушивать всякое...

– Вот оно что, пожалел, значит...- Клавдия расхохоталась, да так громко, что даже начальники перестали на некоторое время работать челюстями и уставились в ее сторону. Судя по всему, она выпила за вечер не один бокал, несмотря на строгость директора.- Работа как работа, не хуже других,-продолжала Клавдия, вдруг посерьезнев.- Вот я три года на швейной фабрике работала, так там действительно вкалывать приходилось. После смены свалишься на койку, а перед глазами манжеты, обшлага, проймы... И хотя бы один хрен пожалел. А теперь вас, болельщиков, как собак нерезаных. Только и смотрите, как бы на холяву выпить да пожрать.

– У меня есть деньги,- сказал Серега и выложил на стол пятьдесят рублей.

– Да я не про тебя,- сказала Клавдия.- Ты мякиш. А есть такие, которые совсем совесть потеряли. Думают, если женщина одинокая, так можно ее заместо коровы доить... А ведь это гадство?..

– Гадство,- подтвердил Серега, который почти допил бутылку коньяку и теперь никак не мог поймать нить разговора.

– Да ты закусывай, а то еще развезет,- сказала она.

Серега послушно придвинул к себе битки и стал жевать холодную невкусную жвачку.

– Эх, парень,- вздохнула Клавдия, глядя, как он пытается есть.- На кой ляд эти трояки, пятерки, червонцы, которые я здесь сшибаю, если кругом одна шантрапа...

И тут Серега отставил тарелку и положил руку на колено официантке.

– И этот туда же,- усмехнулась Клавдия, но руки его не убрала.-Серединка сыта, и кончики зашевелились. Ты хоть знаешь, сколько мне лет?

– Я думал о тебе,- произнес Серега, тяжело ворочая языком.

– Ладно,- сказала Клавдия.- Иди вниз и подожди меня где-нибудь поблизости, только на виду не околачивайся, а то скажут - Клавка со школьником связалась.

На улице вроде бы потеплело. А может быть, это только показалось Сереге из-за того, что звездное небо заволокло и на земле стало уютнее или он настолько разогрелся, что холод ему был нипочем.

Окна домов погасли, и вся жизнь городка, казалось, сосредоточилась возле фонаря, который висел над входом в ресторан.

Серега отошел в темноту, на другую сторону улицы, и стал прохаживаться взад-вперед, не спуская глаз с дверей ресторана.

Сначала появились "туристы". Они деловито осмотрели со всех сторон машину, как по команде хлопнули дверцами и укатили.

"В сторону Синюхино",- отметил про себя Серега и вдруг почувствовал какое-то беспокойство.

Правда, оно тут же рассеялось, когда на улицу выкатились начальники. Прежде чем разойтись в разные стороны, они долго и смешно похлопывала друг друга по плечам, жали руки, глядели в глаза и даже пробовали затянуть: "Мы с тобой два берега у одной реки..."

Наконец, появилась Клавдия. В пуховом платке и с хозяйственной сумкой она выглядела точь-в-точь как деревенская, но только накрашенная, да так, что даже в темноте это было заметно.

Серега догнал ее и обнял за талию.

– А, это ты,- сказала Клавдия, оглядывая его, как будто в первый раз.-Что так легко одет-то? У меня валенки есть, может, будут тебе впору...

Возле своего дома Клавдия приложила палец к губам. Тише, мол, надо подняться наверх незаметно. Затаив дыхание, Серега на цыпочках стал подниматься по лестнице, но возле самой двери стукнулся головой обо что-то, кажется о корыто, подвешенное к стене, и мощный гул прокатился по всему дому. С досады Клавдия аж ущипнула Серегу за руку.

Даже у себя в квартире она разговаривала шепотом. Провела Серегу в уже знакомую ему комнату, включила торшер, а сама ушла куда-то, видимо на кухню, потому что вскоре послышалось позвякивание посуды и шум льющейся воды. Время от времени она появлялась в комнате, чтобы что-то достать из серванта, и, даже не глядя в сторону Сереги, уходила опять на кухню.

Ему стало скучно, от нечего делать он потрогал чеканку на стене русалку с необыкновенно большим бюстом, потом подошел к окну и раздвинул шторы. Окно выходило на площадь, там стоял автобус, освещенный изнутри, как какой-нибудь корабль.