Могла ли быть в этой толчее Голубиная Леди? Почему бы нет? Да хоть целая стая!

Две женщины в особенно нарядных шляпках шли мне навстречу, поглядывая на меня и на мой ящик, и мне показалось обязательным, почти вежливым жестом поднять камеру и сфотографировать их. Но видоискатель моего «кодака» размерами не превышал обыкновенной почтовой марки, а потому я не заметил еще одну женщину, которая шла следом за ними, пока не опустил камеру. Женщина уже проходила мимо моего ящика, когда я глянул вниз и увидел, что ее шляпу украшает птичье чучело, увидел его круглые стеклянные глаза. И вдруг глаза моргнули, закрылись, открылись - птица была живая! И к тому же это был голубь - я сфотографировал Голубиную Леди! А где-то за ней в толпе, быть может, все еще смотрел ей вслед мой неуловимый Z. Я подался вперед, взглядом разыскивая его среди людей... и тут нечто розовое и огромное возникло прямо перед моим лицом, заслоняя толпу, а из самой сердцевины этого розового колеса изумленно воззрилась на меня Джотта:

– Силы небесные, чем это вы здесь занимаетесь?

Я отчаянно замахал руками, отгоняя ее в сторону, и она послушно отошла, но толпа уже переместилась, как цветные стеклышки в калейдоскопе, и Z исчез, а с ним пропал и мой единственный шанс разглядеть его.

Я не разглядел и Голубиной Леди, пока она не прошла мимо, и удачный момент был безнадежно упущен.

– Возьмем такси, - отрывисто бросил я, спрыгнув на кромку тротуара, и распахнул дверцу большого красного такси. Затем я втолкнул туда Джотту, бросил шоферу: «Отель «Плаза»!» - захлопнул дверцу и отвернулся от такси, выруливавшего на середину Бродвея, прежде, чем успел ляпнуть что-нибудь неподобающее.

Оглянувшись, я все еще мог разглядеть дальше на тротуаре Голубиную Леди, видел ошеломленные лица прохожих, замечавших живую птицу на ее шляпе. Я хорошо знал, куда она направляется. Я видел ее фотографию в фойе театра на Пятой авеню - с двумя голубями, восседавшими на ее плечах. Это была все та же, знакомая мне гадалка с птичками, только теперь она стала актрисой варьете и лишилась своего загадочного, мистического ореола. И я повернул прочь, намереваясь пешком дойти до отеля, чтобы остыть по дороге: в конце концов, Джотта была не так уж и виновата в том, что произошло.

До отеля было двадцать кварталов, и я уже вполне пришел в себя, когда вошел в вестибюль - и обнаружил, что Джотта сидит, дожидаясь меня, в кресле с прямой спинкой, стоявшем у дверей лифта. Она никак не отреагировала на мою невинную, радостно-удивленную улыбку. Просто встала и, когда открылись двери лифта, вошла вместе со мной и сказала:

– Десятый этаж, пожалуйста.

И молчала, упорно глядя в затылок мальчика-лифтера в квадратной шапочке, пока он не распахнул для нас двери на десятом этаже.

Едва двери закрылись, она повернулась ко мне и ледяным тоном проговорила:

– А теперь я требую объяснения вашей поразительной грубости.

Из-за поворота коридора вышел навстречу нам какой-то мужчина, помахивая ключом от номера.

– Погодите.
– Она обошла меня, миновала две закрытые двери, роясь по пути в своей сумочке. Найдя ключ, она нагнулась к своей двери, отперла ее и раздраженно вскинула подбородок, приглашая меня войти. Закрыв дверь изнутри, она прошла мимо меня - ее номер был намного просторней моего - и обернулась.
– Итак?

Ответ у меня был готов.

– Мне очень жаль, что так вышло, и я искренне прошу у вас прощения. Но, видите ли, я не могу рассказать вам всего. Я... можно сказать, детектив. Ищу одного человека. Я уже собирался сесть в такси, когда мне почудилось, что я вижу его. Поэтому я закрыл дверцу...

– Захлопнул!

– Пусть будет так. Но я спешил и не мог тратить время на объяснения, иначе упустил бы его.

– И что же... это был человек, которого вы ищете?

– Увы, нет. Я ошибся.

Она шагнула ближе, испытующе вглядываясь в мое лицо:

– Это правда, Сай?

– Более-менее. Во всяком случае, очень близко к правде.

Она посмотрела на меня снизу вверх, а затем сделала то, что порой делает любая женщина, - положила ладони мне на плечи, прижав локти к моей груди. Такое движение как-то странно действует на мужские руки: невозможно удержать их опущенными вдоль тела. Так что это случилось не по моей воле, отнюдь не по моей! Она оказалась так близко, я вдыхал запах ее духов, и она была так хороша, что мои руки сами по себе вскинулись, сжали ее в объятиях, и не успел я опомниться, как уже крепко целовал ее, прижимая к себе. Затем человечек в моей голове бросился к пульту, налег изо всей силы на рычаги, и я... Господи, как же я не хотел этого делать, и сознавал, что не хочу этого делать... но я опустил руки и отступил от нее.

– Простите, ради Бога. Я не хотел... не намеревался...

Джотта с улыбкой кивнула:

– Знаю. Зато я хотела. Все это моя вина. Вы хороший и верный муж, правда? Ну хорошо, Сай, присядьте; я не стану вешаться вам на шею.

Я не мог с воплем выбежать из номера, а потому подошел к креслу у окна и сел.

– Что верно, то верно - это ваша вина. Вы слишком привлекательны. Даже больше чем слишком.

– Не думаю, что вам бы хотелось медленно снять с меня одежды...

– Эй! Заткнитесь, ладно? Заткнитесь, и все.