– У полиции нет права задерживать кого-либо,- сказал Фицбраун.- Однако вы очень помогли бы суперинтенданту, если бы никуда не уезжали.

– Тогда лучше, чтобы все остались здесь,- заключила она.- Я это организую.

Фицбраун восхищался ее хладнокровием - создавалось впечатление, что у обеих сестер нервы из стали,- однако он чувствовал, что Алитея не так холодна, как пытается казаться, а вот равнодушие Анджелы подлинное. Он решил сразу перейти к делу.

– Смерть отца сильно повлияла на вас?- спросил он.

Алитея подняла на него огромные темные глаза.

– Повлияла? Какой забавный вопрос! Естественно. Прежде всего тем, что я унаследовала это поместье и большую часть денег - если они у него остались.

– Я имел в виду не это,- покачал головой Фицбраун.- В эмоциональном плане?

– Конечно,- ответила Алитея.- А почему вы спрашиваете? А если бы и не подействовала, вряд ли я призналась бы в этом при нынешних обстоятельствах, верно?

– Ваша сестра призналась,- Фицбраун решил рискнуть.

– Вот как? Наша дорогая Анджела такая своенравная! У нее страсть говорить истинную правду в любое время и при любых обстоятельствах. Что именно она сказала?- В ее голосе, как показалось Фицбрауну, прозвучала неподдельная тревога, и он предпочел не пересказывать всю беседу.

– На пути к Мейзу я спросил ее, сожалеет ли она о смерти отца, и она искренне ответила, что нет, не сожалеет, но ей его жалко. Она намекнула, что он вмешивался в ее жизнь...

– Это правда,- перебила его Алитея.

– ...и отдавал предпочтение вам.

– И это тоже правда,- кивнула Алитея.

– Возможно, когда-нибудь вы расскажете мне об этом побольше,- сказал Фицбраун,- а сейчас я хотел бы задать вам несколько вопросов, если возможно.

– Слушаю вас,- проговорила девушка.

– Первое: правда ли то, что только вы и ваша сестра, если не считать вашего отца, знаете дорогу к центру лабиринта?

– Да, насколько мне известно.

– Надеюсь, вы понимаете, как важен этот вопрос, поэтому мне бы хотелось, чтобы вы были полностью уверены,- продолжал доктор.

Алитея рассмеялась. Ее смех был мягким, а не грубым и резким, как у сестры.

– Неужели вы действительно предполагаете, что Анджела или я могли убить его?- воскликнула она.- Да, вижу, вы не исключаете эту возможность.

– Мы должны рассматривать все возможности,- напомнил Фицбраун,- даже самые маловероятные.

– Но ведь за ним мог последовать любой,- сказала Алитея.

– Верно. Однако у нас есть веские причины считать, что убийца ждал его в центре лабиринта или где-то рядом.

– Какие же вы умные!- восхитилась девушка.- Надо же - выяснить такую подробность.

Фицбраун внимательно посмотрел на Алитею, пытаясь понять, не иронизирует ли она. Если же она иронизировала, на ее лице это никак не отразилось.

– Поймите,- продолжал доктор,- вы нам очень сильно поможете, если тщательно обдумаете все варианты. Ваша сестра упомянула мистера Баттеруорта, вашего бывшего супруга. Ей кажется, что он знает дорогу.

– Это всего лишь домыслы Анджелы. Она не любит Бена.

– Почему?- снова рискнул Фицбраун.

– Не знаю. Многие не любят Бена и по разным причинам. Возможно, Анджеле он не нравится, потому что влюблен в меня.

На это Фицбрауну сказать было нечего, поэтому он перешел к следующему вопросу:

– Прошу вас, поведайте мне, о какой "игре" все время говорила ваша сестра? Как она утверждает, ее организовали вы. Это была партия в крокет?

* 15 *

– Нет,- ответила Алитея.- В крокет мы играли утром. А во второй половине дня играли в особую игру - в нее играют только в нашем доме. Ее придумал отец, когда мы были детьми. Пока я была замужем, о ней не вспоминали, а когда я вернулась домой - уйдя от Бена, как вы знаете,- мы ее воскресили. Действительно, роли распределяю я. Бедный папа! Странно, что перед концом ему пришлось сыграть эту роль...

– Окажите любезность, объясните поподробнее,- попросил Фицбраун, накаляясь.- Боюсь, вы забываете о том, что мы не имеем представления об этой игре. Ваша сестра отказывается говорить о ней и отсылает к вам.

Алитея снова подняла на него глаза. На этот раз в них было удивление настоящее или притворное.

– О, разве вы не догадались? А в какую еще игру можно играть в поместье, которое называется Мизмейз {Лабиринт (англ.)}?

– И все же я не понимаю,- настаивал доктор.- Боюсь, вам придется просветить меня.