– Ну и память же у вас!
– сказал он восхищенно.
– Я три недели зубрил!

– Я эти стихи раньше слышала, - скромно заметила она.
– Так вот что, Чарли: хочешь сделать мне приятное?

– Все, что велите, мисс.

– Позволь мне один раз сыграть вместо тебя.

– Ой, мисс! Да как же вы?.. В женском платье?..

– Я могу достать мужское, - по крайней мере, все, что понадобится вдобавок к театральному костюму. Что я должна подарить тебе, чтобы ты одолжил мне костюм и позволил занять твое место на час или два в понедельник вечером - и никому никогда и словом не обмолвился о том, кто я и что я? Тебе, конечно, придется объяснить им, что ты не можешь играть в этот вечер и что кто-то другой - ну, скажем, двоюродный брат мисс Вэй - будет играть вместо тебя. Остальные никогда со мной не разговаривали, так что они меня не узнают, а если и узнают, мне все равно. Ну так что же тебе дать, чтобы ты согласился? Полкроны?

Юноша покачал головой.

– Шесть шиллингов?

Он опять покачал головой.

– Денег мне не надо, - сказал он, поглаживая ладонью набалдашник железной подставки для дров.

– А что же тебе надо, Чарли?
– огорченно спросила Юстасия.

– Помните, мисс, что вы мне запретили в прошлый раз возле майского дерева?
– тихо проговорил юноша, не поднимая глаз и все еще поглаживая набалдашник.

– Да, - уже с ноткой надменности отвечала Юстасия.
– Ты хотел держать меня за руку, когда мы стояли в кругу, так, что ли?

– Полчаса этого самого, мисс, и я согласен.

Юстасия пристально поглядела на него. Он был тремя годамп моложе ее, но, очевидно, из молодых, да ранний.

– Полчаса чего?
– спросила она, хотя и сама уже догадалась.

– Подержать вашу руку в моей. Она помолчала.

– А если четверть часа?
– сказала она.

– Хорошо, мисс Юстасия, только чтобы мне можно было потом ее поцеловать. Пусть четверть часа. И клянусь, я все сделаю, чтобы вы могли занять мое место и никто бы не узнал. Вы не боитесь, что кто-нибудь вас по голосу признает?

– Это возможно. Но я возьму камешек в рот, будет не так похоже. Хорошо; когда принесешь костюм, меч и жезл, я позволю тебе подержать мою руку. А теперь иди, сейчас ты мне больше не нужен.

Чарли ушел, и Юстасия почувствовала, что в ней снова пробуждается интерес к жизни. Было чего ждать, чего добиваться; была надежда его увидеть, да еще таким заманчиво дерзким способом.

– Ах, - сказала она себе, - цель, ради которой стоило бы жить, вот чего мне недостает!

В манерах Юстасии всегда была медлительность и даже как бы дремотность; ее страсти таились в глубине и отличались скорее силой, чем живостью. Но когда она наконец пробуждалась, она иной раз бывала способна на внезапные и стремительные поступки, которые на это краткое время придавали ей сходство с людьми, порывистыми по натуре.

К риску быть узнанной она относилась довольно равнодушно. Молодые парни, исполнители ролей, вряд ли хорошо ее знают. Насчет гостей, которые соберутся, у нее не было такой уверенности. Но, в конце концов, даже если узнают, тоже не страшно. Обнаружится самый факт, но не ее тайные побуждения. Решат, что это мимолетная прихоть девицы, о которой и без того известно, что она со странностями. А что она по глубоким причинам сделала то, что естественно делать в шутку, это никому и в голову не придет.

На другой день, чуть стало смеркаться, она уже караулила возле сарая. Дедушка был дома, и ей нельзя было звать своего сообщника в комнаты.

Он возник на темном челе пустоши, словно муха на лице негра. Он нес узел с вещами и подошел, слегка запыхавшись от быстрой ходьбы.

– Я принес все, что нужно, - прошептал он, кладя свою ношу на порог. А теперь, мисс Юстасия...

– ...ты хочешь получить плату. Она готова. Я от своих слов не отрекаюсь.

Она прислонилась к дверному косяку и протянула ему руку. Он взял эту руку в свои с бесконечной нежностью - так ребенок держит в ладонях пойманного воробышка.

– На ней перчатка!..
– сказал он укоризненно.

– Ну да, я гуляла, - откликнулась она.

– Но, мисс!..

– Да. Это, пожалуй, нечестно.
– она сняла перчатку и снова протянула ему руку.

Они стояли молча, минуту за минутой, глядя на темнеющие деревья, думая каждый о своем.

– Я бы не хотел все сразу, - благоговейно сказал Чарли после того, как шесть или восемь минут ласкал ее руку.
– Можно, я остатние минутки как-нибудь в другой раз?..

– Как хочешь, - равнодушно ответила Юстасия.
– Только не позже, чем на этой неделе. А сейчас мне еще одно от тебя нужно: подожди, пока я переоденусь, и посмотри, правильно ли я все буду делать. Но сперва я должна заглянуть домой.

Она исчезла на минуту. Зайдя в дом, она увидела, что дедушка мирно дремлет в кресле.

– Ну, - сказала она, вернувшись, - погуляй в саду, а я тебя позову, когда буду готова.

Чарли бродил по дорожкам и ждал и вскоре услышал тихий свист. Он вернулся к дверям сарая.

– Это вы свистели, мисс Вэй?

– Да. Заходи, - донесся из темноты голос Юстасии.
– Я не могу зажигать свет, пока дверь открыта, а то еще увидят. И заткни шапкой оконце в прачечную, если сумеешь найти его на ощупь.