– Спасибо.
– Прихлебнул кофе, искоса посмотрел на большое светящееся табло точного времени над экранами: 8:59. Говорит громко, всему залу: Начинаем, товарищи! Слушаем Хьюстон...

Вспыхнул большой экран, на котором, словно в зеркале, отразился такой же зал, только таблички были уже английские, а вместо Зуева сидел Майкл Кэтуэй - руководитель американской части программы.

– Доброе утро, мистер Кэтуэй, - весело говорит Зуев.
– Просим подтверждения старта транспортного корабля "ШАТТЛ-47".

– Отрыв от старта - 19:41:05 мирового времени. У нас все в порядке.

– О'кей!
– говорит Зуев.
– Просим подтверждение "МИР-4".

На другом экране вспыхивает новое изображение; два человека в легких спортивных костюмах в командном пункте долговременной орбитальной станции "МИР-4".

– Говорит "МИР-4". Старт 19:41:05 принят. Маяки начинают работать в режиме сближения по докладу с борта. "ШАТТЛу-47" дается третий причал, как просили.

– Принято, - говорит Кэтуэй.
– Прошу запасной радиоканал.

– Минуточку, - отвечает станция. Один из сидящих за пультом вдруг всплывает, летит к потолку, возвращается с бортовым журналом.
– Ваш запасной канал с 112,34 до 112,73.

– Вопросы к Хьюстону?
– спрашивает Зуев.

– Вопрос доктору Райту, - говорит по-английски Леннон, сидящий за пультом "Связь с экипажем". И на экране возникает новое лицо: Райт конструктор систем ориентации "Мэйфлауэра".

– Хэлло, Микки! Мне нужны расчеты эрозии оптических поверхностей фотоумножителей от испарения в вакууме, - говорит Леннон.

– Получите сегодня после ужина, - отвечает Райт.

– А раньше нельзя?

– После нашего ужина, - улыбается Райт, - а у вас это будет после завтрака.

– О'кей!

– Слушаем службу Солнца, - громко перебивает Зуев.

– Крым на связи, - загорается экран.

Красивая загорелая женщина, заглядывая в бумажку, говорит тоном учительницы начальных классов:

– Мы уже докладывали ночью, повторяем для всех: по хромосферным вспышкам в открытом космосе работы для "Гагарина" закрываются с 11 до 14 часов. Прогноз на ближайшие сутки...

Прерывая эти слова, в динамиках нарастает какой-то резкий свист, быстро переходящий в громкое гудение. Изображения на экранах искажаются, будто кто-то, сидящий по ту сторону экранов, яростно мнет руками картинку. Это длится всего несколько секунд, и вот все снова на своих местах.

– В чем дело? Кто дежурит по связи?
– раздраженно кричит Зуев.

У пульта "Дежурный по связи" молодой инженер, растерянный и смущенный, запинаясь, бормочет:

– У нас все в порядке, Илья Ильич... Амплитуда...

– Это называется - в порядке?! Меня не интересуют амплитуды. Мы с Крымом не можем связаться нормально, а собираемся с Марсом говорить! Сколько это будет продолжаться, я вас спрашиваю?

– Илья Ильич, - начинает инженер, но Зуев тут же перебивает его:

– Что за помехи? Откуда помехи? Кто нам мешает? Надо найти и наказать примерно!

– Очевидно, это помехи ионосферного происхождения...

– Молодой человек, я этими делами занимаюсь без малого сорок лет, Зуев в сердцах бросает на пульт белые наушники, - почему-то раньше ионосфера не мешала. Я потребую создания специальной комиссии. Пора кончать с этим делом! У нас нет элементарной дисциплины и культуры работы!

– Не поняла?
– спрашивает красивая дежурная Крымской службы Солнца.

– Это к вам не относится...

Кэтуэй холодно спрашивает с экрана по-русски, сильным акцентом:

– Мистер Зуев, когда ваша служба давала солнечный прогноз, у нас прошел сбой связи. Что это значит?

– У нас тоже прошел сбой, но что это значит, я еще не знаю. Мы разберемся и объясним...

– Но это становится регулярным...

– Простите, но я могу предъявить точно такие же претензии Хьюстону.

– В Хьюстоне все о'кей...

– И у нас тоже о'кей. Я повторяю; мы разберемся. Итак, на чем мы остановились? Прогноз на ближайшие сутки. Слушаем Крым.

– Прогноз на ближайшие сутки в норме. Ожидаемая доза от ПКИ [первичное космическое излучение] до 11 миллиардов в сутки, - так же назидательно говорит загорелая дежурная.

– У вас все?
– спрашивает Зуев.

– Все.

– Тогда подготовьте мне сводку по активности Солнца на время нашего с вами сеанса. А то тут у нас собственную халтуру валят на ионосферу.
– Он зло косится на молодого инженера за пультом дежурного по связи. "Гагарин" знает о запрете по хромосферным вспышкам?
– спрашивает Зуев и оборачивается к одному из темных экранов.