– Сколько?

– Рублей... шестьсот...

– В полтора-то месяца! Немало... Вижу, что для приказчика - дорог ты мне... Куда ж это ты их всыпал?

– Триста пуд хлеба подарил...

– Кому? Как? Фома рассказал.

– Ну это - ничего!
– одобрил его отец.
– Это - знай наших!.. Тут дело ясное -за отцову честь... за честь фирмы... И убытка тут нету, потому - слава добрая есть, а это, брат, самая лучшая вывеска для торговли... Ну, а еще?

– Да... так, как-то... истратил...

– Говори прямо... не о деньгах спрашиваю, - хочу знать, как ты жил, настаивал Игнат, внимательно и строго рассматривая сына.

– Ел... пил...- не сдавался Фома, угрюмо и смущенно наклоняя голову.

– Пил? Водку?

– И водку...

– А! Не рано ли?

– Спроси Ефима -напивался ли я допьяна...

– На что спрашивать Ефима? Ты сам должен всё сказать... Так, стало быть, пьешь?

– Могу и не пить...

– Где уж! Коньяку хочешь?

Фома посмотрел на отца и широко улыбнулся. И отец ответил ему добродушной улыбкой.

– Эх ты... чёрт! Пей... да смотри, - дело разумей... Что поделаешь?.. пьяница -проспится, а дурак -никогда... будем хоть это помнить... для своего утешения... Ну и с девками гулял? Да говори прямо уж! Что я- бить тебя, что ли, буду?

– Гулял... была одна на пароходе... От Перми до Казани вез ее...

– Ну...- Игнат тяжело вздохнул и, насупившись, сказал: -Рано опоганился...

– Мне двадцать лет... А ты говорил, что в твое время пятнадцатилетних парнишек женили...-смущенно возразил ему сын.

– То -женили... Ну, ладно, будет про это говорить... Ну, повелся с бабой, - что же? Баба - как оспа, без нее не проживешь... А мне лицемерить не приходится... я раньше твоего начал к бабам льнуть... Однако соблюдай с ними осторожность...

Игнат задумался и долго молчал, сидя неподвижно, низко склонив голову.

– Вот что, Фома, - вновь заговорил он сурово и твердо, - скоро я помру... Стар. В груди у меня теснит, дышать мне тяжело... помру... Тогда всё дело на тебя ляжет... Ну, сначала крестный поможет тебе - слушай его! Начал ты... не худо, всё обделал как следует, вожжи в руках крепко держал... Дай бог и впредь так же... Знай вот что: дело - зверь живой и сильный, править им нужно умеючи, взнуздывать надо крепко, а то оно тебя одолеет... Старайся стоять выше дела... так поставь себя, чтоб всё оно у тебя под ногами было, на виду, чтоб каждый малый гвоздик в нем виден был тебе...

Фома Смотрел на широкую грудь отца, слушал его густой голос и думал про себя:

"Ну, не скоро ты помрешь!"

Эта мысль была приятна ему и возбуждала в нем доброе, горячее чувство к отцу.

– Крестного держись... у него ума в башке -на весь город хватит! Он только храбрости лишен, а то- быть бы ему высоко. Да, - так, говорю, недолго мне жить осталось... По-настоящему, пора бы готовиться к смерти... Бросить бы всё, да поговеть, да позаботиться, чтоб люди меня добром вспомянули...

– Вспомянут!
– уверенно сказал Фома.

– Было бы за что...

– А ночлежный-то дом?

Игнат взглянул на сына и засмеялся. .- Сказал Яков-то, успел! Ругал, чай, меня?

– Было немножко, -улыбнулся Фома.

– Ну, еще бы! Али я его не знаю?

– Он насчет этого так говорил, точно его деньги-то...

Игнат откинулся на спинку кресла и расхохотался еще сильнее.

– Ах старый ворон, а? Это ты верно... Для него что свои деньги, что мои всё едино ,- вот он и дрожит... Цель есть у него, лысого... Ну-ка скажи какая?

Фома подумал и сказал:

– Не знаю...

– Э! Соединить он деньги-то хочет...

– Как это?

– Да ну, догадайся!..

Фома посмотрел на отца и - догадался. Лицо его потемнело, он привстал с кресла, решительно сказав:

– Нет, я не хочу! Я на ней не женюсь!

– О? Что так? Девка здоровая, неглупая, одна у отца...

– А Тарас? Пропащий-то?

– Пропащий - пропал, о нем, стало быть, и речь вести не стоит... Есть духовная, и в ней сказано: "Все мое движимое и недвижимое - дочери моей Любови..." А насчет того, что сестра она тебе крестовая, -обладим...

– Всё равно, - твердо сказал Фома, - я на ней не женюсь!

– Ну, об этом рано говорить... Однако - что эта она как не по душе тебе?

– Не люблю этаких...

– Та -ак! Ах ты, скажите, пожалуйста! Какие же вам, сударь, больше по вкусу?..

– Которые попроще... Она там с гимназистами да с книжками... ученая стала!.. Смеяться будет надо мной...- взволнованно говорил Фома.

– Это, положим, верно, - бойка она - не в меру... Но это - пустое дело! Всякая ржавчина очищается, ежели руки приложить... А крестный твой - умный старик... Житье его было спокойное, сидячее, ну, он, сидя на одном-то месте, и думал обо всем... его, брат, стоит послушать, он во всяком житейском деле изнанку видит... Он у нас - ристократ - от матушки Екатерины! Много об себе понимает... И как род его искоренился в Тарасе, то он и решил -тебя на место Тараса поставить, чувствуешь?