Она надеялась, что, отвечая, Облаков скажет: "Ты неправильно поставила свой вопрос".

Но Облаков давно уже перестал интересоваться логикой. Он ответил, позевывая:

– Я разучился работать без натуры. Я не доверяю фантазии. Фантазия может увести меня от жизни и завести бог знает куда.

– Но это же волшебники!

– Ну и что? От волшебников нет никакого проку. А тот человек в будке делает полезное и интересное дело - он принимает пустые бутылки.

Слова Облакова прозвучали логично, и Нина не нашла, что ему возразить.

– Сид, - спросила она тихо, - а ты не мог бы превратиться в сад, хотя бы на полчаса?

– Зачем?

– Мне очень хочется.

– Глупости. Пустая забава. Высказывать такие желания даже неэтично.

Нина обождала, пока Облаков вымыл кисть и положил ее сушить на подоконник. Потом они пошли в ресторан "Палуба" обедать.

Ресторан уже не походил на корабль и никуда не плыл, а, как и полагалось ресторану, стоял на месте. Скатерти уже не отличались чистотой и официантки подавали, не улыбаясь.

– Сид, - спросила тихо Нина, - ты, кажется, был у начальника паспортного стола в милиции.

– Да, - ответил он лениво.

– Зачем?

– Как зачем? Не могу же я ходить с паспортом, где написано, что я родился в две тысячи третьем году? Согласно моему документу меня еще нет. Где же тут логика?

– Но мне это очень нравилось, Сид, что ты родился в еще не наступившем веке. И мне было так хорошо, что ты умел превращаться в сад.

– Это было дико, Нина! Нелепо!

– Не знаю. Но когда ты превращался в сад, ты был другой и картины у тебя тоже были другие. Тебя как подменили.

8

Социолог пришел в этот раз без портфеля и без анкет. Он был очень взволнован.

– Сид Николаевич, - сказал социолог, не скрывая своей тревоги.
– От вашей жены на днях я узнал, что вы перестали превращаться в сад?

– Перестал.

– Почему?

– Мое превращение или непревращение в сад уже самим фактом отрицает причинность. Оно алогично. Его нельзя объяснить с научных позиций вашего времени.

– Вы повторяете те слова, которые я вам говорил, когда изучал вашу психологию.

– Ну и что ж! Я усвоил ваши советы. И стал вести себя вполне обыденно, как ведут себя все остальные люди. Не понимаю, чем вы недовольны?

– А вы не могли бы еще раз превратиться в сад хотя бы на десять минут? Я очень вас прошу. Я был настолько неосторожен, что опубликовал статью о вашем свойстве в одном научно-популярном журнале. Назначена комиссия проверить мой эксперимент.

– Ваш эксперимент?

– Ну, не мой, а ваш. Вернее, вашу способность полиморфизма. Сегодня вечером специальная комиссия приедет к вам познакомиться с вашими феноменальными особенностями.

– Я разучился. Отвык. У меня может не получиться без тренировки.

– А вы потренируйтесь. Я засекаю время.

Социолог взглянул на часы.

Облаков ленивой походкой вышел на пустырь. Вдруг стало темно. Ветви внезапно возникшего на пустыре сада заслонили небо. В окно влетел запах сирени и влажных листьев.

– Здорово!
– сказал социолог Нине.
– Получилось! Сработало! Смотрите! Действительно необычный феномен. Не знаю только, как его теоретически обосновать. Идемте вниз, походим возле деревьев, подышим свежим воздухом, подумаем об этом необъяснимом факте духовного и физического полиморфизма.

Нина и социолог спустились вниз, прошли через дворик и оказались в саду.

На скамейке сидели бывшая красавица, заведующая театральным буфетом в отставке, и старичок пенсионер.

Бывшая красавица сказала восхищенно:

– Как быстро научились выращивать деревья! Утром был пустырь, а сейчас, смотрите, какой густой сад.

– Он не настоящий, - возразил старичок.
– Декорация. Приедут. Произведут съемки. И уберут. Надо это понимать.

...Нина ждала весь день, а потом ночь и утро. И снова наступили сумерки, но сад по-прежнему стоял на пустыре.