Мысли об этом не мешали Клиффорду выполнять основную задачу. Рука медленно продвигалась к цели, и пальцы уже погрузились в заветный карман. Спасёт его Птица или нет — об этом Сойер не думал. Он просто делал то, что должен был делать, каждую секунду и каждым нервом ощущая, как огромная, непонятная сила пытается стянуть его вниз, в самый центр пылающего ядра. Взгляд Клиффорда, брошенный вниз, выхватил из общей картины сражения Иете. Не обращая на селлов ни малейшего внимания, она подбиралась к Богине, которая настолько увлеклась битвой, что ничего не замечала позади себя. Подкравшись достаточно близко, Иете нанесла точный, хорошо рассчитанный удар, поразив соперницу в единственную ещё способную держать оружие руку. Маска Богини упала, и по ней дробно застучали золотистые капли. Богиня медленно обернулась.

Что произошло дальше, Сойер рассмотреть не успел, так как его снова тряхнуло, и ячейка ещё ближе придвинулась к Источнику.

В голове юноши творилось что-то невообразимое. Сознание, подхлёстываемое громовыми раскатами, пыталось управлять обессиленным телом, одновременно сопротивляясь притяжению огненного ядра. Его нервы, мышцы, кости — всё стремилось к Источнику, и только стальная воля не позволяла ему совершить это самоубийство.

В сознании Клиффорда странным образом уживались два желания: одно звало вниз, к смерти, другое же толкало к жизни, заставляя двигаться руку, вцепившуюся в Огненную Птицу.

Уже находясь на грани обморока, Клиффорд увидел, как открываются сияющие золотые крылья.

Энергия хлынула в тело Сойера живительным, приносящим облегчение потоком. Огненная Птица, казалось, рванулась из рук, стремясь вернуться в Источник. Однако если она попадёт туда, то единственная для Сойера возможность вернуться на Землю будет потеряна, причём навсегда. Но долго ли он сможет балансировать на краю смерти, борясь с чудовищным притяжением?

У Клиффорда не оставалось выбора. Он высоко поднял руку с трепещущими в ней сияющими крыльями. Увидев это, Иете замешкалась, и выпущенная ею молния, вместо того чтобы добить ставшую беззащитной Богиню, ударила в гущу сражающихся, лишь слегка задев ту, которой предназначалась.

Богиня вскрикнула и, спотыкаясь, направилась вокруг Источника к Сойеру, к тому сокровищу, которое он сжимал в руке. Иете, забыв про своего врага, с другой стороны бросилась к юноше.

Неизвестно, что вмешалось в ход событий, то ли сам Источник, то ли Огненная Птица, но стеклянные стены камеры внезапно исчезли, и Сойер грохнулся на помост с высоты шести футов. Иете устремилась к нему. Не зная, как защититься от этой страшной женщины, инспектор вскочил и торопливо заковылял прочь.

Богиня, сверкнув глазами, хрипло выкрикнула:

— Иете!

Потом, превозмогая слабость, она обеими руками подняла своё грозное оружие.

Иете резко повернулась, и в тот миг ослепительный разряд вонзился в единственный глаз маски, лишив её всякой защиты. Иете с недоумением посмотрела на Богиню, отбросила бесполезный теперь предмет и, расхохотавшись, метнулась к землянину.

Сильный удар сбил Клиффорда с ног. Он выронил Птицу и покатился по скользкому от крови полу.

Завладев столь желанным для неё талисманом, Иете издала пронзительный, полный торжества крик, который внезапно перешёл в вой смертельно раненного животного. Две стремительные, безошибочно направленные Богиней молнии прошили насквозь высокое грациозное тело, которое не смогла бы теперь возродить к жизни даже Огненная Птица.

Изнеры умирали медленно. Боль и отчаяние на лице Иете в последний момент сменились железной решимостью. Осознав своё поражение, она хотела сейчас только одного: не дать выиграть сопернице.

Сойеру показалось, что он смотрит замедленное кино. Мимо него по воздуху проплыла золотая Птица, затем когда-то белая мантия с лёгким шелестом скользнула по его лицу. Зелёные молнии терзали тело Иете, но она продолжала идти вперёд, к тёмной фигуре, очевидно, не думая о смерти. Богиня и Иете встретились возле бурлящего пламени Источника Миров. Два гибких тела сплелись в борьбе и рухнули в пылающую бездну, унося с собой и свою вражду, и причину раздоров — Огненную Птицу.

Это была смерть не только двух изнеров, это была гибель всей расы богов.

Сцепившаяся пара, угодив в Источник, окуталась странным газообразным облаком, распадаясь на атомы. А затем разрозненные частицы начали склеиваться в какую-то новую фигуру.

Сойер ничуть не удивился, когда за пеленой поредевшего пара начал различать извивающиеся конечности и сверкающие на приплюснутых головах пустые глаза.

Селлы!

Он уже знал, что так и будет. Инспектор наконец понял, что изнеры и селлы — не два народа, имеющие общих предков, а одна, единая раса.

Невольно на память ему пришёл жутковатый рассказ Стивенсона о докторе Джекиле и его порочном двойнике мистере Хайде. Один человек в двух лицах.

«Интересно, — думал Сойер, — каким образом изнерам удалось перешагнуть пропасть, отделяющую простого смертного от бога? Как им удалось перестроить свой организм? Теперь этого не сможет узнать никто, — вздохнул он про себя. — Однако изнеры сильно рисковали. Ведь достаточно было Источнику перестать поставлять энергию, изотопы, составляющие их тела, становились нестабильными. В результате достаточно долгого перебоя с энергией изнеры неизбежно должны были превратиться в селлов».