Отстреливались зло, остервенело. Казалось уже, что оружие в их руках не стреляет, а затравленно лает, а то и просто тявкает. Однако долго так продолжаться не могло. Пистолет в ладони Сергея вдруг тихо щелкнул пустотой:

– Витя, у меня патроны кончились, - пожаловался он другу.

– У меня тоже, - Виктор яростно отбросил в сторону никчемный теперь кусок железа.

– И что теперь?

Перестрелка прекратилась. На улице тоже перестали стрелять, прошелестели чьи-то шаркающие шаги, раздался знакомый голос:

– Рус, с вами говорить.

– Господа, - это был уже другой голос, практически без акцента и со значительным словарным запасом.
– Вы окружены, вам предлагается сдаться. Мы гарантируем вам бесопасность и сохранение жисней.

Они молчали понурые и уставшие. Голос повторил:

– Господа, вы меня слышите? Мы предлагаем вам сдаться. Вы окружены. Выходите по одному с поднятыми вверх руками. Мы гарантируем вам бесопасность. Мы сохраним ваши жисни.

– Ну и что теперь?
– повторил Сергей.

Демон неожиданно резко подскочил с пола, где сидел, дернулся в сторону двери.

– Куда?
– мирно поинтересовался Виктор.

Голос его прозвучал спокойно, но что-то пригвоздило Демона к полу.

– Так куда ты собрался?
– повторил Виктор.

– Туда, - тихо ответил Демон.

– Зачем?

Демон снова задергался, на побледневшем лице выступил нездоровый румянец:

– Сдаваться! Они сохранят жизнь, - он отчаянно умолял всем своим видом, повторил затравленно.
– Они сохранят жизнь. Жить хочу!

– Я вижу, - с могильным юмором усмехнулся Виктор.

– Что ты видишь?
– взвился Демон.
– Что еще остается? Здесь сидеть? А они передумают, ворвутся сюда с автоматами и покрошат нас в мелкий винегрет. Зачем умирать, когда можно жить? Я пошел!

Он резко развернулся, но с места не сдвинулся, повторил уже не так уверенно:

– Я пошел...

– Иди, - спокойно ответил Виктор.

Он прошаркал к выходу. Изуродованный паркет жалобно скрипел под его ногами, потом шкрябнула дверь, другая, послышалось уже с улицы:

– Не стреляйте, я сдаюсь.

Клюв выглянул в окно:

– От жалко, пульки кончились, а то бы этой твари да в затылок.

Сергей ошалело посмотрел на Клюва, на Виктора. Виктор только усмехнулся.

– А дальше что?
– спросил Сергей.

– Дальше, - Клюв начал яростно, но вдруг запнулся.
– дальше...

– В одном он прав, - подал голос Виктор.

– Здесь сидеть смысла нет. Застрелиться? Так патроны кончились.

Сопротивляться? Так... А-а, черт! Идиоты, стрелять надо было меньше.

– Предлагаешь последовать его примеру?

Жить хочешь?

– Жить? Как жить?
– Виктор с жалостью посмотрел на Клюва.

– Лучше умереть львом, чем жить собакой!

– У-у-у, дорогой, куда тебя понесло.

Мертвый лев, конечно, лучше живой собаки, но лучше быть живой собакой и хоть умереть львом, чем сдохнуть, как собака.

– Предлагаешь сдаться?

– Нет, не предлагаю. Сдаюсь, как это не противно.

Их под дулами автоматов ввели в барак, заперли. Сергей опустился на пол, из его головы никак не уходил удивленный голос с легким акцентом:

– А остальные?

– Что остальные? Остальных вы положили.

– Как?

– Еще здесь, во дворе.

– Сдесь? Вас было четферо? Не восможно!

Они вломились в дом, изрешетили все двери (на всякий случай), после вбегали в комнаты, но никого не нашли.

– Вы дрались, как лев, - сообщил пораженный немец, посмотрел на них и поправился.
– Как левы.

Их притащили сюда, обыскали, забрали все, что могли. Единственное, что как-то умудрился утаить Виктор, перочинный ножик.

Сергей осмотрелся. Грязный барак, дощатый пол, хотя нет, даже не пол гнилые доски настелены прямо на землю. В дальнем углу перегородочка, за этой перегородкой навален всякий хлам. Видимо этот хлам лень было выносить из барака и его свалили в кучу в дальнем углу. Тряпье, какая-то солома, еще куча всякой дряни и грязь. Грязь везде, грязь и вонь.

Сергей содрогнулся. На него смотрели люди, нет, тени людей. Он вспомнил психушку, несчастных сумасшедших, тенями сидящих по углам. Те сумасшедшие были людьми, в сравнении с этими тенями. Те были чистые, ухоженные, тихо сидели по углам. Эти...