– Извини меня, Гарри. Не обращай внимания. Я такая дура. Это только... Именно этого я все время боялась, знаешь. Я лежу здесь, а ты уходишь к себе домой.

Он вернулся, подсел к ней на край кровати, некоторое время молча смотрел на нее. Большая волна нежности захлестнула его, и он пообещал:

– Осталось совсем немного. Поверь мне, я что-нибудь придумаю.

Подъезжая к дому, он действительно твердо решил поговорить с Ниной начистоту. Но едва он переступил порог своей квартиры, как все мигом разрушилось, точно карточный домик. Нина стояла на кухне, она уже закончила мыть посуду и как раз смазывала кремом руки. Неожиданно она пришла ему на помощь.

– Что-то поздно ты сегодня, - констатировала она.

Ему показалось, что в ее голосе он уловил иронические нотки.

– Я уже звонила тебе на работу. Мне сказали, что в бюро ты не задерживался, - добавила она с улыбкой.

Он оставался стоять там, где стоял, и принимал на себя удар.

– Ты ведь в последнее время часто приходил домой так поздно, - продолжала Нина.
– Естественно, я не могла не задаться вопросом, чем же ты там таким занимаешься.

Она улыбалась, массировала ладони.

– У меня уже и ответ есть. Ей чуть больше двадцати, и она довольно смазлива.

Гарри не в состоянии был оторвать глаз от ее рук. Этот вид мнущих одна другую ладоней сжимал ему глотку.

– Вот что я тебе предлагаю, - сказала Нина.
– На какое-то время мы расстанемся. Так у тебя будет возможность спокойно обдумать свое решение. Чемодан я тебе уже упаковала. Он стоит в спальне.

В этих словах не слышалось гнева, не слышалось оскорбленной гордости. В них слышалась просто Нина. Как побитая собака, прокрался Гарри в спальню, поднял чемодан с пола и понес его к двери.

Нина следовала за ним.

– И когда ты определишься, что к чему, - сказала она, - сообщи мне. Ты знаешь, я не злопамятный человек, Гарри. Я понимаю, что в твоем возрасте такое может случиться. Может, это пройдет.

Это уж было слишком, просто слишком. Не говоря ни слова, Гарри закрыл за собой дверь и пошел обратно к машине.

Поэтому так получилось, что спустя всего лишь полчаса он снова стоял перед квартирой Хелен. Хелен заплакала, когда увидела чемодан в его руке, и он пояснил ей:

– Я поговорил со своей женой. Она была согласна, что мы расстанемся.

Хелен обхватила его обеими руками за шею, прижалась лицом к впадинке под его кадыком и сдавленно пробормотала:

– Но я ведь тебя не торопила.

– Нет, - сказал Гарри нежно, - и это особенно подняло тебя в моих глазах.

Она была такой очаровательной в этот момент, со следами слез на щеках, размазанной тушью и растрепанными волосами. Гарри не мог иначе. Он продвинул ее перед собой в кухню, еще на ходу расстегнул пуговицы ее блузки, поднял ее на стол и вошел в нее. В течение долгих минут он стоял перед ней, неотрывно смотрел на ее маленькое лицо. Это было похоже на какое-то избавление.

Позже он помог ей навести в ее квартирке некоторый порядок. Постель, конечно, была не застелена. Хелен извинилась за это упущение.

– Я же не знала, что ты вернешься.

– Конечно, - сказал он, - откуда ты могла знать.

И весело насвистывая, он расправил простыню. Во второй комнате на полу лежало несколько журналов. Гарри просто переступил через них и опустился в удобное старомодное кожаное кресло. И когда Хелен хотела нагнуться за журналами, он взял ее за руку и привлек к себе, посадив на колени.

– Пусть лежат, - прошептал он и начал целовать ее. Он почувствовал, как возбуждение снова охватывает все его тело, и тут же взял ее еще раз, прямо в этом гигантском кресле.

Потом Хелен мягко, но энергично освободилась из его объятий. Юбку и блузку она бросила на пол возле кресла. Гарри усмехнулся, когда осознал это. Все было в порядке, даже можно сказать, в полном порядке.

Чуть неуверенными шагами Хелен направилась одной из дверей, еще раз повернула к нему через плечо голову, смущенно улыбнулась:

– Сейчас мне надо под душ.

И с этими словами она скрылась за дверью. Гарри остался сидеть в кресле, запрокинул голову назад и на некоторое время закрыл глаза. Он еще не совсем отдавал себе отчета в происходящем, но постепенно до него доходило, что его мучения окончились. Все было позади, раз и навсегда, он был свободным человеком, решение было принято. Сейчас он мог начинать все заново, с самого начала. Он, молодая она, любовь, никакой обузы...

Погруженный в свои мысли, он нащупал в кармане брюк портсигар. Он курил, наблюдал из-под полуопущенных век за легкими, серыми облачками дыма и был доволен.