— Оно вам известно?!

— Точнее — три имени.

— Назовите их.

— Я могу ошибаться… En-are humanum est. [17]

— И все-таки?

— Ваше величество, я не располагаю фактами, но могу сделать предположение. Путь логических заключений обычно не подводил меня.

— Итак?

— Если мы хотим установить, кто помог осуществить побег, прежде всего следует спросить себя: «Кому выгодно? Cui bond?»

— Разумеется, вы правы, герцог. Королю испанскому и, думаю, братцу Гастону.

— Добавлю еще отцов иезуитов, ваше величество. Дон Алонсо дель Кампо-и-Эспиноза — член Ордена и не раз выполнял функции связного между особами, чье призвание — строить заговоры. Но все это справедливо, если предположить, что с самого начала замышлялся побег именно этого человека.

— Да, вы сказали, что это не так. Признаться, я не понимаю, что это означает, герцог!

— Судите сами, ваше величество. Как сообщил комендант, испанца перевели в ту камеру буквально перед самым побегом. Ему намеревались подготовить другое помещение, но не успели.

— Но по какой причине он был переведен в новую камеру?

— Тюремное начальство не думало об испанце.

— О ком же оно думало?!

— О прежнем постояльце. Решетка на его окне была подпилена, а в камере обнаружили пилку и веревочную лестницу.

— Как они попали туда?!

— В окно был брошен камень, а затем, очевидно, пуще на стрела из арбалета. К ней была привязана тонкая, но прочная бечевка и сверток со всем, что необходимо для побега.

— Этим злоумышленникам, кто бы они ни были, не откажешь в изобретательности.

— Совершенно верно, ваше величество.

— Но продолжайте, господин кардинал. Признаюсь, эта история вызывает не только мой гнев, но и интерес.

Действительно, король слушал кардинала с самым неподдельным интересом. Это вовсе не обрадовало его высокопреосвященство, который добивался другой реакции. Однако следовало продолжать.

— Комендант понял, что заключенному, который находился в той камере, хотят устроить побег, и перевел его в другую, расположенную в другом конце тюрьмы. По его оплошности дона Алонсо, чья камера была теперь занята тем самым узником, некуда было поместить. Как я уже говорил, ему готовили помещение, соответствующее его титулу, — он все же испанский гранд, а не лавочник, — но не успели.

— Так, значит, те, кто устроил этот побег, думали, что они освобождают того прежнего… а вовсе не испанца?!

— Да, ваше величество.

— Так! Но кто же тот, которого хотели освободить?

— О, это человек, заслуживающий того, чтобы быть освобожденным. Если он прольет свет на некоторые вопросы.

Хотя теперь многое и так прояснилось.

— Назовите же его имя, герцог, — потребовал король раздраженным тоном.

— Лейтенант мушкетеров д'Артаньян, ваше величество.

— Д'Артаньян?! — вскричал пораженный король. — Д'Артаньян все еще в Бастилии?!!

Как многие коронованные особы он имел короткую память.

Кардинал принял удрученный вид.

— К сожалению, ваше величество. Государство переживает такое тяжелое время… Столько дел, столько тревог…

— Понимаю, господин кардинал, понимаю, — поспешно сказал король, опасаясь привычного монолога его высокопреосвященства относительно полного расстройства дел, пустой казны, происков внешних и внутренних врагов, а в заключение — сетований на пошатнувшееся здоровье и просьбы о разрешении удалиться от дел.

— Все же я надеюсь, его дело решится в самом скором времени. Войска выступают в поход, мушкетеры отправляются в авангарде, и такой человек, как д'Артаньян, может нам понадобиться.

— Несомненно, ваше величество. Господин д'Артаньян — человек храбрый и искусный в бою. Тем более необходимо тщательно разобраться в его деле и убедиться, что он действует в наших интересах.

Произнося эти слова, кардинал сделал ударение на слове «наших», желая подчеркнуть, что его интересы полностью совпадают с интересами короля.

Король нахмурился, но промолчал.

— Если, ваше величество, позволите, я закончу свою мысль, — проговорил кардинал после некоторой паузы.

— Прошу вас, герцог, — сухо сказал король.

— Говоря об этой истории, неслыханной истории, ваше величество, так как я затрудняюсь припомнить, чтобы из Бастилии вообще кто-нибудь бежал, — так вот, говоря о ней, мы преследуем одну цель: выяснить имена тех, кто сумел устроить этот побег. Нас интересует в данном деле не столько личность господина д'Артаньяна, сколько его сообщники.