— О чем вы, Атос? — удивленно спросил Арамис, переводя взгляд с одного на другого. — Д'Артаньян, друг мой. скажи же что-нибудь, ты видишь, мы столько пережили, что не выдержали нервы даже у Атоса, самого хладнокровного из нашей четверки.

И тогда всадник медленно снял шляпу.

— Ax! — вскричали Портос и Арамис так, словно грудь им пробила мушкетная пуля.

— Этого я и боялся! — глухо проговорил Атос. — Кто вы такой?

Перед ними в скупом свете меркнувшей луны стоял смуглый худощавый человек среднего или чуть ниже роста, с умным и быстрым взглядом выразительных южных глаз, черноволосый, с правильными чертами лица. Это был не д'Артаньян.

— Кто вы такой, сударь? — повторил свой вопрос Атос.

И в голосе графа де Ла Фер Портос с Арамисом услышали смертный приговор незнакомцу.

— Мое имя — дон Алонсо дель Кампо-и-Эспиноза, испанский дворянин, негромко произнес незнакомец. — Думаю, оно вам ничего не говорит.

— Боже праведный! — воскликнул Арамис, побледнев как смерть.

— Что с вами, Арамис?! — вскричали друзья, которым показалось, что Арамис вот-вот лишится чувств.

Испанец также не смог удержаться от восклицания:

— Шевалье д'Эрбле! Что же, тем лучше!

В это мгновение к Портосу вернулся дар речи:

— Тем лучше?! — пророкотал он. — Вы так полагаете, любезный! Мы, рискуя жизнью, делаем новую попытку спасти нашего друга из тюремных стен! Мы, чувствуя, как наша шкура вот-вот расстанется с остальным нашим естеством, а палач уже занес топор над нашими головами, пробираемся в Бастилию! Мы, черт побери, открываем ключом нужную камеру, в которой еще несколько дней назад находился наш товарищ, а для этого — смею заверить — нам пришлось немало потрудиться! И что же?! Оказывается, мы затеяли все наше предприятие ради какого-то иностранца, чье имя и вы говорить-то невозможно! Как, черт возьми, вы лопали в камеру д'Артаньяна? Отвечайте, сударь, прежде чем я проткну вас.

Испанец, видимо, ожидал чего-то подобного. Он не казался удивленным или хотя бы оскорбленным.

— Я хорошо понимаю вас, сударь. Поэтому прежде всего разрешите выразить вам мое искреннее восхищение. Тем не менее, ваш дерзкий план, так тщательно продуманный во всех деталях… — в атом месте Портос не удержался и хмыкнул в кулак, — удался в полной мере. Но судьбе было угодно распорядиться иначе…

— Тысяча чертей! Я и сам вижу, что эта дама сыграла с нами одну из тех злых шуток, на которые она мастерица.

Но вы не ответили на мой вопрос! — перебил Портос.

— Ваш вопрос?

— Ну да, черт возьми! Я спросил вас, где наш друг д'Артаньян?!

— Ах да! Я несколько рассеян, воздух свободы пьянит меня. Признаться, я не знаю, о ком вы говорите. Хотя могу поклясться, что это имя мне откуда-то знакомо.

Атос, все это время мрачно молчавший, приблизился к дону Алонсо и внимательно вгляделся в его черты.

— А, дьявольщина, так и есть! — пробормотал он, как следует рассмотрев испанца.

Тот удивленно смотрел на Атоса. Однако гордый нрав испанца понемногу начинал брать верх над естественной благодарностью по отношению к своим, пусть и невольным, освободителям.

Идальго нахмурился.

— Потрудитесь объяснить ваше восклицание, кабальеро! — потребовал он, безуспешно пытаясь нашарить рукой афес несуществующей шпаги.

— Портос, не одолжите ли вы мне свою шпагу? — неожиданно спросил Атос.

— Охотно, но в чем причина?

— Потому что мне придется отдать свою дону Алонсо.

Не в моих правилах искать преимуществ.

— А, так вы хотите драться, сударь?! — гневно вскричал испанец. Caramba! Я научу вас хорошим манерам!

Атос протянул свою шпагу дону Алонсо.

— Чтобы вы не имели повода упрекать меня в отсутствии манер, я, прежде чем заколоть вас, сударь, вынужден объясниться. Дело в том, что я узнал вас. Как только вы сказали, что имя моего друга д'Артаньяна откуда-то вам знакомо. Это он взял вас в плен под Казале, я же присутствовал при этом.

— Вот оно что! В таком случае мне тоже известно ваше имя. Вы граф де Ла Фер, уложивший всех моих адъютантов и офицеров охраны! — воскликнул дон Алонсо.

Атос сдержанно поклонился.

— А теперь, если вы не против, снимем плащи и приступим к делу. Скоро рассвет…

— Постойте, Атос! — вмешался Портос, уразумевший, что его лишили шпаги с теми же намерениями, которые имел он сам. — Но ведь это я первый пообещал проткнуть этого господина! Это против правил! Арамис, скажите же что-нибудь.

Все это время бледный Арамис стоял на обочине дороги и, казалось, силился разрешить в уме некую дилемму, непрестанно мучившую его. Он поднял голову, и глаза его встретились с глазами испанца. Гордый идальго, как и Атос в свое время, скорее умер бы на месте, чем попросил о поддержке вслух, но безмолвный взгляд, брошенный им на Арамиса, был красноречивее длинной речи.