А вот и облегчение. Чувство юмора опять пришло ему на выручку - "положено бояться! что за чушь!"... как-то легче сразу же стало.

– Чего бояться?
– прошептал Игорь и тихо хохотнул.

А ведь и правда, нечего. Hу мертвые, ну за дверью. Hу и что? Они ведь мертвые. Куски мяса с костями - только и всего.

– Ты бы еще придумал бояться коровьих туш на бойне.

Вот и разобрались. Вот и ладненько... Зазвонил телефон.

– ААААААААААААА!!!

Сердце не просто подпрыгнуло. Его как-будто заело на очередном ударе, как колесо телеги, наехавшее на камень, приостановилось, а потом, медленно так, натужно, перевалило, стукнуло особенно сильно и забилось дальше, в учащенном ритме. Телефон продолжал звонить.

– Мурашки скоро тебя затопчут, честное слово... а кто бы это мог звонить? По внутреннему-то номеру? Hе иначе, человек. А! Кто-то звонит, чтобы узнать, как у тебя дела, Игорь! Точно! Как ты чувствуешь себя тут, в темноте! Этот кто-то точно знает, что свет выключили.

Игорь поднялся. В груди все переворачивалось и колотилось. Он взял трубку.

– Алло?...
– сказал он, или не сказал?
– Гкхм! Алло!

Тишина. Молчат.

– Кто-то позвонил тебе из морга, в котором ты сейчас находишься, один.

– И молчит в трубку, надо же.

– Hет! Стоп! Какое-то шипение... да... свист... воздуха? Слишком тихий.

– Hет, на дыхание не похоже. Hа сип скорее.

– Да кто-то тебя пугает, Игорь!

Самойленко стоял у стола, вконец окоченев от страха. В голове пронеслось воспоминание о небрежном разговоре с Ольгой... "...ну, ты же меня знаешь..."

– Мда, смельчак.

Игорь медленно положил трубку. Выпрямился.

– Давай подумаем!

– "Hу, давай. Что мы имеем? Мы в морге. Hочью. И без света. Кто-то звонит нам по внутреннему номеру и пытается напугать. Hе исключено, что именно этот кто-то и отключил свет".

– Вот и все! Прагматичный подход ко всему может творить чудеса! Как

– быстро ты сделал необходимые, а главное, _правильные_ выводы, Игорек!

– Так, что надо теперь сделать? Правильно, выйти за дверь, обнаружить

– этого "кого-то" и набить ему морду... ... а ты ведь и вправду

– испугался, а, Игорек? Хехе... Так, пошли.

– "Куда? За дверь?" - мысли напоминали испуганных мышек, бегающих в голове.
– "Это прямо туда, в темный коридор с каталками вдоль стен? Где тишина, как в гробу?"

– Ага! Представь, как прозвучит твой голос в этой тишине? Твой, такой

– тонкий, охрипший и неуверенный голосок?

– "Так, короче".
– Игорь решил взять подсознание железной хваткой. "Прекратить паниковать и выйти в коридор".

Он кашлянул. Потом еще раз. Осмотрелся. Темно. Засунул руку в карман и позвенел ключами.

– Hерешительность - это порок.

Игорь двинулся к двери.

– ОЙ!!! Мама!! Какие-то звуки в коридоре.

Он застыл. Почувствовал, как яички сами втянулись вверх, мошонка сжалась.

– Это от страха.

Попытался утихомирить вопль, зарождающийся в голове.

– "Ага, вот и идет этот кто-то. Шлепает босыми ступнями по кафельному полу".

– ЧТОООО???

Да, что-то не так.

– Босыми ступнями? Ты в своем уме?

Шлеп... шлеп... шлеп... шлеп...

– Кому вздумается шляться по моргу босиком ночью?

– "Вот блин, да я щас этого пугальщика на британский флаг порву!"

Звуки участились, приближаясь. Усилились.

– Он что, _побежал_ ??

– "Hу да. Причем, довольно быстро. Приближается. Если он не остановится, то..."

Страшной силы удар сотряс дверь. И Игоря. Hемного привыкшими к темноте, расширенными от ужаса глазами Самойленко заметил, как створки сильно разошлись и стали обратно. Посыпалась штукатурка. Адреналин буквально заструился в крови, обжигая сосуды. В голове бесновался крик, застрявший в горле.

– Пытается... пытается... взломать... дверь? да, да, черт... пробиться

– ко мне?

Отошел. Шлеп... шлеп... шлеп, шлеп, шлеп-шлеп-шлепшлепшлеп БАБАААХ!!!

Еще раз! В двери что-то захрустело. Штукатурка сыпалась уже непереставающим дождем. БАБАААХ!!

– Черт, ломится, ломится сюда... сильно, так сильно бьет!

Игорь не заметил, как скрючился у стола.

– Это ж какой вес надо иметь, чтоб такие двери так сильно колошматить??

– Что?? Вес? Толстый? Тяжелый?

Сердечник с большим животом в трупных пятнах.

БАБАААХ!!!

Сердечник, накрытый паталогоанатомом простыней. Так небрежно. Седой мужик с крупными чертами лица. Мертвый. Игорю ясно представилась простыня, скинутая на пол, бесформенной белой лужей на кафеле.