Обо всем этом думал английский главнокомандующий, накапливая силы на берегах Нормандии, перед маленьким французским городком Кан. Ту же установку разделяли и офицеры его штаба. Он был их начальником, и сами они были вылеплены по его образу и подобию. Наступил подходящий момент для VAapa по врагу, уже использовавшему, как при Эль-Аламейне, все свои наличные силы, — и этот удар мог быть нанесен английской армией, под руководством английского штаба, во славу и честь Англии. В Европе останутся еще немецкие армии, которые придется разбить после того, как падет Кан, но их можно будет уничтожать на ходу, постепенно, одну за другой, используя уже и американские силы, — после того, как Монтгомери возьмет их в свои руки. То, что после исходной победы командование американскими войсками останется за ним, сомнению не подлежало. Сэр Бернард приготовился нанести удар.

Результатом решения Монтгомери явилась битва за Кан, — то есть собственно две битвы, два последовательных развернутых наступления, продолжавшихся и после того, как сам город пал. Операция, начавшись в середине июня, длилась почти целый месяц и явилась неудачей, после которой английская армия на континенте так и не оправилась полностью. Это была первая и последняя битва в Европе, проведенная силами одних только англичан. Опасения Монтгомери оправдались; ему уже ни разу больше не удалось собрать под своим командованием достаточно имперских войск, чтобы действовать самостоятельно, и всегда приходилось заимствовать и технику, чтобы создать тот перевес в силах, без которого он не решался даже планировать наступление.

В конце концов, Монтгомери взял Кан, но с таким запозданием, что американские наблюдатели восприняли поздравительную телеграмму Сталина Черчиллю как шедевр иронии. Телеграмма гласила коротко: "Поздравляю с блистательной победой при Кане".

Монтгомери взял Кан только после двух развернутых наступлений, из которых каждое потребовало полного использования воздушных сил дальнего действия для удара по тактическим объектам. Сейчас же за Каном ему пришлось остановиться, после того как он погубил весь британский танковый корпус, бросая свои танки последовательными волнами под огонь немецких 88-мм пушек. Противостоявшую ему немецкую армию он не только не смог уничтожить, но даже просто нанести ей поражение. После Кана не могло быть и речи о том, чтобы прорваться через Бокаж. Силы Монтгомери были истощены.

Английские войска, дравшиеся при Кане, принадлежали к лучшим вооруженным силам империи, и судьба танковых соединений, участвовавших в битве за Кан, оказалась трагически сходной с судьбой английской конницы, увековеченной Теннисоном в "Атаке легкой кавалерии". Немцы встретили Монтгомери огнем зенитных батарей, которыми кишело все побережье Ла-Манша; зенитки прямой наводкой били из-за изгородей по наступающим танкам. Тактики из штаба Монтгомери рассчитывали встретить сопротивление только полевой артиллерии; вступление в бой зениток неожиданно погубило дело. Расчеты на разрушительную силу бомбардировщиков тоже не вполне оправдались.

Но больше всего в неудаче Канской операции Монтгомери повинны были изгороди Бокажа. Люди, учившиеся военному ремеслу на равнинах африканской пустыни, растерялись, попав в "Край изгородей". Перед изгородями спасовали личное мужество и инициатива солдат, переживших Африку, потому что эти храбрые и инициативные солдаты не освоились с местностью, на которой им пришлось драться.

Я говорю это на основании личных наблюдений, потому что на совещаниях по подготовке битвы за Кан группа офицеров во главе с молодым американским полковником по фамилии Бонстил точно предсказывала, какая участь ожидает танки в "Краю изгородей", но она осталась в меньшинстве. Что до меня, я только слушал и удивлялся, — уж очень велико было противоречие между высказываниями; одни говорили: будет так-то и так-то, а другие тотчас же возражали: нет, будет как раз наоборот. Я следил за ходом спора и слышал, как Бонстил предсказал, что танки будут уничтожены. Мне неизвестно, были ли доложены главнокомандующему обе точки зрения. В задачи штаба Монтгомери не входило опротестование планов сэра Бернарда. Но я знаю, что еще до того, как отдан был приказ завязать битву за Кан, причины неудачного исхода этой битвы были подробнейшим образом разобраны и изложены в так называемой "низшей инстанции".

Пока английские танковые силы терпели крах под Каном, американская пехота начала очищать Шербурский полуостров, избрав для этого самый трудный способ — без эффектных воздушных бомбардировок, без массирования танков и даже без огневых валов тяжелой артиллерии. Брэдли считал, что переход через Бокаж — дело пехоты и что нет коротких путей к победе [18] {18}.

Продираясь от изгороди к изгороди, то карабкаясь вверх, то скатываясь вниз, пехотные части, высадившиеся на береговом участке «Юта», шли на отсечение полуострова. Спустя двенадцать дней после высадки они перерезали у Барневиль-сюр-Мер последние немецкие коммуникации, связывавшие север и юг. Это оказалось даже не очень трудно, потому что немцы все еще не пришли в себя; все дело сделала одна дивизия, заслуженная 9-я пехотная, которую две другие прикрывали с флангов. Дойдя до западного побережья, Брэдли тотчас же повернул корпус из трех дивизий на север, и в течение четырех дней его войска с боями прокладывали себе путь к Шербуру. Еще четыре дня боев — на этот раз уже с настоящей артиллерийской и воздушной бомбардировкой, — и 26 июня первый укрепленный город Европы пал.

Наступление на полуострове было связано с беспощадным разрушением городов (тех, которые немцы вздумали оборонять) — пожалуй, самым сильным за всю кампанию. Взятие самого порта представляло серьезную задачу, так как он защищен полукольцом крутых холмов, очень сильно укрепленных бетоном и сталью. Вопрос решили быстрота и стремительность наступления. Натиск американцев ошеломил немецкий гарнизон.

Для овладения Шербуром Брэдли использовал меньше половины своих сил, но и остальным дивизиям у него нашлась работа. Прежде всего, надо было помешать немцам закрепить свои позиции на каком-либо участке фронта. Был отдан приказ: не приостанавливая наступления, продолжать продвигаться в глубь страны, подальше от болот и затопленных районов в месте соединения полуострова с материком. Атаки здесь не представляли эффектного зрелища; это были обыкновенные будничные боевые действия, связанные с тяжелыми потерями. Но день за днем войска продвигались вперед, и к моменту падения Шербура они были уже на несколько миль южнее основания полуострова. Теперь американцы имели достаточно простора для маневрирования, в их распоряжении находилась сеть отличных дорог, а противник был достаточно далеко оттеснен от побережья и от расположенных вдоль него складов и аэродромов. Когда Шербур пал, у Брэдли было в Нормандии уже тринадцать дивизий, и только шесть из них находились на первой линии, после того как был захвачен порт, — другими словами, в резерве оставалось семь свободных дивизий. Все было готово, оставалось пустить машину в ход.

Во время всей кампании по овладению полуостровом и расширению плацдарма у его основания Брэдли оставался номинально подчиненным Монтгомери. Однако, высказав вслух мнение, что задача, выполняемая американцами, имеет чисто академический интерес, английский главнокомандующий предоставил американского командующего его собственной инициативе. Только после поражения при Кане до сознания Монтгомери дошел, наконец, тот факт, что его неудача, в сочетании с успехом Брэдли, стоила ему полномочий главнокомандующего сухопутными войсками в Европе.