К середине дня 18 ноября мы подошли к точке, где должны были повернуть к мысу Нордкап. Утром я предполагал увидеть "Смелый", мы шли ему на смену, но мои ожидания не оправдались. Позже выяснилось, что часом раньше на "Смелом" заметили нас: над горизонтом появились верхушки наших перископов. Они нырнули и провели на нас учебную атаку. Но об этом я узнал, когда мы встретились с Джимми Лондерсом в кают-компании "Вперед", и был шокирован неэффективностью своей службы наблюдения. А пока мы спокойно следовали своим курсом, не предполагая, что находимся под наблюдением и, более того, являемся учебной мишенью. В тот раз нам повезло, что "Смелый" был не немецкой лодкой.

Из бортового журнала:

"13.00. Изменили курс на 90°. Прекратили использование радара из-за близости береговой линии.

15.20. Определились по звездам. Находимся в точке с координатами 71°03' С, 18°56' В. Нас все еще сносит в южном направлении, но я решил игнорировать этот факт, пока мы шли по счислению; повернуть к берегу лучше слишком рано, чем слишком поздно: таким образом я точно не пропущу Норвегию. Мне не хотелось рисковать и уйти на север от Нордкапа. Изменили курс на 79°. Снизили скорость до 10,5 узла. Увеличили зигзаг, чтобы не прибыть к месту назначения раньше, чем перед рассветом.

20.30. Видим землю, пеленг 110°, идентифицировали как северную оконечность Сере. Земля появляется все чаще.

22.48. Определились по береговым ориентирам. Оказалось, что мы ближе к Сере, чем считали, таким образом, здесь есть течение в сторону берега. Это подтвердили последующие измерения и расчеты, проведенные в 23.51. Теперь мы точно знаем, где находимся".

Мы прибыли на место. Конечно, ничего иного и быть не могло. Но впервые в своей командирской практике я привел лодку к месту назначения и имел все основания с облегчением вздохнуть. Мы прошли 1500 миль по пустынному океану и вышли в нужную точку. Как тут не возгордиться? 19 ноября в 3.50 мы вошли в район патрулирования. До обязательного погружения еще оставалось два часа. Дул холодный, пронизывающий ветер, море было беспокойным. Волны сердито бились в корпус лодки, иногда доставая до мостика в выплескивая нам в лица порции ледяных брызг. Ночь была лунной, на темной воде весело искрилась серебристо-белая дорожка. В шесть часов утра мы нырнули, сразу ушли на 80 футов, потому что было еще темно, и медленно направились к вражескому берегу.

Два часа спустя мы вернулись на глубину 32 фута, и я приступил к первому осмотру района патрулирования.

* * *

Этот поход не был богат событиями. К тому же вокруг не было ничего интересного. Самая северная европейская страна, которую пересекает Северный полярный круг, выглядела мрачной и угрюмой. Казалось, здесь отсутствуют все краски, кроме черной и белой. Берег состоял из черных утесов и белого снега. На заднем плане виднелись горы, также казавшиеся хмурыми и унылыми. Иногда с берега налетали снежные вихри: они начинались всегда неожиданно и быстро заканчивались. Частенько внезапные снегопады до неузнаваемости меняли окружающий нас ландшафт, окрашивая редкие черные пятна в белый цвет. Берега имели характерную форму, поэтому определять местоположение корабля было нетрудно. Нередко налетевший с берега ветер поднимал такое волнение, что было нелегко удерживать лодку на перископной глубине; волны постоянно заливали линзы перископа. Операторы горизонтальных рулей и вахтенные офицеры получили хорошую практику.

Недалеко от нашего района патрулирования, скрытый выдающейся в море полоской суши, находился порт Хаммерфест. Многочисленные островки образовали естественный экран, за которым немцы могли перемещать свои корабли без опасения, что их обнаружат. Но если они намеревались отправить "Шарнхорст" в атаку на русские конвои, он должен был выйти в открытое море через тот или иной выход, число которых было ограничено. Один из этих выходов мы сейчас с интересом изучали в перископ. Если бы "Шарнхорст" появился здесь, нам следовало атаковать и потопить его, а в случае неудачи доложить о его появлении в адмиралтейство. Между нами и ближайшим участком берега находился район, отмеченный на наших картах как "объявленное немцами минное поле". Мы должны были осуществлять патрулирование по краю, нарушив его границы только в случае атаки.

Как-то ночью мы решили, что настал наш час. Мы находились на поверхности и подзаряжали батареи, медленно двигаясь в двух милях от минного поля. По небу плыли облака, в разрывах между которыми изредка проглядывала луна. Вахту на мостике нес Блейк. Свободные офицеры после ужина собрались в кают-компании поиграть в покер. Неожиданно раздался сигнал тревоги. Уже по пути в пост управления я услышал голос рулевого, повторяющий приказ:

–  Руль направо до упора. Капитана на мостик!

Это могло означать только одно: на мостике заметили цель. Когда я выбрался в ночь, мы выполняли поворот в сторону берега. В бинокль я сразу увидел черный силуэт корабля в некотором отдалении от берега.

–  Отлично, Блейк, я его вижу. Приготовьтесь брать пеленги.

Я дернул ручку телеграфа, приказывая полный вперед, и через несколько мгновений мы неслись к цели.

–  Приготовиться к атаке!

Я чувствовал, что от волнения и восторга у меня дрожат руки. Правда, меня начало слегка тревожить, что цель не приближалась. Блейк брал частые пеленги цели и передавал их штурману, наносившему данные на карту. Они менялись очень незначительно, и создавалось впечатление, что цель если и движется, то не вперед, а назад. Штурман предупредил, что мы приближаемся к минному полю, и нерешительно добавил, что пеленги меняются очень незначительно и проходят через один из мелких островков. Это подтвердило мои подозрения. Вздохнув, я приказал снизить скорость и переложить руль направо, чтобы лечь на курс прямо к цели. Вскоре стало очевидно, что наша мишень совершенно неподвижна. К сожалению, мы снова оказались обманутыми причудливой игрой света. Луна или северное сияние в какой-то момент осветили материк, оставив островок в темноте. Вот он и стал темным силуэтом, стоящим в отдалении от земли. Что ж, и такое бывает. Оставалось только вернуться к прерванной игре.

Еще мы несколько раз видели шарящие по небу лучи прожекторов в районе Хаммерфеста. И больше ничего не нарушило монотонную скуку этого боевого похода. Но я был рад этому. Команда потихоньку привыкала к будням подводников, а я мало-помалу научился больше доверять вахтенным офицерам. Теперь я играл в свободное время в покер в кают-компании или спал на своей койке, но какая-то часть моего существа постоянно бодрствовала и прислушивалась, не раздастся ли команда: "Капитана на мостик!"

* * *