Оставив «вуазен» в маленькой ложбинке в километре южнее заброшенного форта у железной дороги, они закопались в песок под автомобилем, что хоть немного спасало от изнуряющей жары. Джордино быстро вырубился, но Питта одолела такая усталость, что он даже не смог уснуть.

Ночь быстро расползалась по пустыне. Наступили короткие сумерки перед тьмой и странная тишина, нарушаемая лишь слабым звуком от остывающего мотора «вуазена». Сухой пустынный воздух освобождался от жары и дневного порхающего песка, и на обсидиановом небе засияло море звезд. Они сияли так отчетливо и ясно, что Питт мог на самом деле отличать красные от голубых и зеленых. Ему еще не приходилось видеть так отчетливо всю глубину космоса, даже в открытом море.

Они в последний раз упрятали машину в ложбине и при свете звезд, крадучись, направились к форту, тщательно заметая следы по ходу пальмовыми листьями. Пройдя мимо старого кладбища легиона, они двинулись вдоль могучих стен высотой десять метров, пока не оказались у главных ворот. Гигантские деревянные створки ворот, выбеленные солнцем, были слегка приоткрыты. Они вошли и оказались на темном и пустынном плацу.

Не требовалось большого воображения, чтобы представить себе призрачные подразделения французского Иностранного легиона – бесстрашных пехотинцев, застывших по стойке «смирно» в своих голубых кителях, помятых белых брюках и белых кепи, прежде чем выступить маршем в пылающие пески сражаться с ордами туарегов.

На самом деле бывший аванпост был сравнительно невелик, хотя по меркам французского Иностранного легиона считался самым мощным в этих краях. Стены, каждая длиной в тридцать метров, образовывали четкий квадрат. Они были добрых три метра толщиной у основания, с бастионами наверху, стоящими в шахматном порядке для прикрытия защищающихся. Все это сооружение без труда могли удержать пятьдесят человек.

Налицо были все признаки заброшенности: на земле и в бараках казарм был разбросан мусор, оставшийся как от ушедших французских войск, так и от бродяг, спасавшихся в этих стенах от песчаных бурь. У одной из стен были сложены строительные материалы, оставленные рабочими при строительстве железной дороги: бетонные железнодорожные шпалы, различные инструменты, несколько бочек дизельного топлива и погрузчик с вилами, выглядевший вполне прилично.

– Как бы тебе понравилось жить в этом месте годами? – поинтересовался Джордино.

– Через неделю подох бы от тоски, – откликнулся Питт, осматривая форт.

Время в ожидании поезда тянулось мучительно медленно. Шансы на то, что открытое Ганном вещество, способствующее росту красных волн, просачивается именно из этого предприятия по детоксификации отходов солнечной энергией, расценивались друзьями в диапазоне от хороших до блестящих. После столкновения с Массардом Питт понял, что если просто прийти сюда, постучать в дверь и приветливо потребовать провести инспекцию этого сооружения, то вряд ли тебя встретят с распростертыми объятиями и сердечными рукопожатиями. И, для того чтобы добыть точные доказательства, придется пробраться туда, извиваясь червями.

От Форт-Форо веяло чем-то зловещим. По всей видимости, это «что-то» возникло не только от уничтожения миллионов тонн токсичных отходов. Надо всего лишь прорваться сквозь то, что лежит на поверхности, подумал Питт, и мы увидим то, что должны увидеть.

Он прикинул, что их шансы прорваться через КПП, а затем обратно весьма ничтожны. И тут он уловил отдаленный звук. Джордино очнулся от легкой дремы и тоже услышал его.

Они молча посмотрели друг на друга и поднялись на ноги.

– Прибывающий поезд, – сказал Джордино.

Питт посмотрел на светящийся циферблат своих «Докса».

– Двадцать минут двенадцатого. Куча времени. Произвести инспекционный акт и смыться до рассвета.

– Если только будет обратный рейс, – напомнил Джордино.

– До сих пор они с точностью часового механизма гудели здесь каждые три часа. Массард любит порядок, как Муссолини. – Питт стоял, отряхивая песок. – Пора идти. Не хотелось бы остаться на пустых рельсах.

– Я не против.

– Только пригнись пониже, – предупредил Питт. – Пустыня отражает звездный свет, а пространство между фортом и рельсами открытое.

– Я прошмыгну в ночи, как летучая мышь, – заверил его Джордино. – Но у какой-нибудь сумасшедшей клыкастой собаки или бдительного стража с автоматическим оружием может быть свое мнение на этот счет.

– Мы должны подтвердить подозрения, что Форт-Форо – всего лишь личина, – решительно сказал Питт. – Кто-то из нас должен непременно сбежать и предупредить Сэндекера, если даже при этом придется одному пожертвовать собою ради другого.

На лице Джордино отразилась задумчивость, и он, не говоря ни слова, внимательно посмотрел на Питта. И тут гудок ведущего дизельного локомотива возвестил о предстоящем прибытии очередного эшелона. Джордино кивнул в сторону железной дороги:

– Нам лучше поспешить.

Питт молча кивнул. Они вышли из больших ворот форта и побежали к рельсам.

На полпути между фортом и железной дорогой стоял одинокий заброшенный грузовик «рено». Все, что можно было ободрать с корпуса и колес, уже исчезло. Шины и диски, мотор, трансмиссия и коробка передач, даже ветровые стекла и дверцы были сняты на запчасти или для продажи и увезены на верблюдах в Гао или Тимбукту каким-нибудь предприимчивым торговцем.