– Пора делать отвлекающий маневр. Разверни грузовик так, будто он едет на запад. Затем останови.

Джордино в точности исполнил все, что ему приказали, развернув руль и затормозив до полной остановки.

– Теперь пешком?

– Теперь пешком. Но сначала перетащи охранника в кабину и еще раз осмотри грузовик. Собери все, что может оказаться полезным, а также любые тряпки, чтобы защитить лицо от песчинок.

Странная комбинация страха и злобы вспыхнула в глазах охранника, когда его поместили на переднее сиденье, разорвали на полосы его же головной убор, а затем туго связали, чтобы он не смог дотянуться до руля или педалей на полу.

Они обыскали грузовик, обнаружив лишь несколько промасленных тряпок и два полотенца, из которых они соорудили тюрбаны. Оружие пришлось оставить, схоронив его в песке. Затем Питт закрепил рулевое колесо так, чтобы оно не крутилось, включил вторую скорость и выпрыгнул из кабины. Верный «рено» рванулся вперед, унося связанного пассажира к Тебецце, и вскоре затерялся в песках.

– Ты дал ему лучший шанс выжить, чем он нам, – запротестовал Джордино.

– Может, да, а может, и нет, – мягко возразил Питт.

– Ну и сколько же нам предстоит топать, по твоей оценке?

– Около ста восьмидесяти километров, – ответил Питт так, словно речь шла о небольшой увеселительной прогулке.

– То есть почти сто двенадцать миль с одним литром воды, которого не хватит и на поливку кактуса! – возмутился Джордино. Он критически уставился на раздуваемый ветром песок. – Я еще с утра почувствовал, что моим бедным старым косточкам суждено основательно побелеть на солнце, прежде чем на них кто-нибудь наткнется и предаст земле.

– А ты взгляни на это дело с привлекательной стороны, – посоветовал Питт, наматывая тюрбан. – Ты можешь дышать чистым, настоящим воздухом, наслаждаться тишиной, общаться с природой. Что еще нужно для укрепления духа?

– Бутылка холодного пива, гамбургер и душ, – вздохнул Джордино.

Питт показал ему четыре пальца:

– Четыре дня, и ты получишь все, чего желаешь.

– У тебя есть опыт по выживанию в пустыне? – с надеждой спросил Джордино.

– Когда мне было двенадцать лет, я с бойскаутами провел уик-энд в лагере в пустыне Мохаве.

Джордино печально покачал головой:

– Это определенно снимает большую часть забот.

Питт еще раз определился с направлением. Затем, используя трубу-компас как посох, он нагнул голову против ветра и песка и двинулся на восток. Джордино уцепился рукой за пояс Питта, чтобы они не потеряли друг друга в этой слепящей круговерти, и потащился сзади.

Закрытое совещание в штаб-квартире ООН, начавшись в десять часов утра, продолжалось далеко за полночь. Двадцать пять ведущих мировых специалистов по изучению океана и атмосферы совместно с еще тридцатью биологами, токсикологами и экспертами по загрязнению с неотрывным вниманием выслушали краткое обращение Галы Камиль, прежде чем перейти к секретному совещанию, на котором адмирал Сэндекер поведал им об истинных масштабах грозящего всему человечеству бедствия.

Затем Сэндекер представил доктора Дарси Чэпмена, который прочел лекцию о химической сущности размножения красных волн. За ним выступил Руди Ганн с новыми данными об этом загрязнителе. Вступительную часть завершил Хайрем Йегер демонстрацией спутниковых фотографий распространения волны и изложением статистических данных, на основе которых делался прогноз о дальнейшем росте.

Информативная часть совещания продлилась до двух часов дня. Когда Йегер сел и на подиум вернулся Сэндекер, в зале воцарилась странная тишина – вместо обычных протестов ученых, редко соглашающихся с теориями и открытиями других. К счастью, двенадцать человек из собравшихся уже были осведомлены об экстраординарном росте красных волн и вели собственные исследования. От их лица выступил докладчик, сообщивший о результатах, полученных в НУМА. Те же несколько человек, которые поначалу отказывались признавать катастрофичность данного бедствия, тоже прибыли с мест и подтвердили опасность ситуации, о которой говорил Сэндекер.

Финальная часть программы совещания состояла в формировании комитетов и исследовательских групп с тем, чтобы, объединив усилия и информацию, остановить смертоносную волну и предотвратить угрозу человеческому существованию.

Сознавая, что подобная просьба тщетна, Гала Камиль все же вышла на подиум и попросила ученых ничего не сообщать средствам массовой информации, пока не будут найдены меры удержания ситуации под контролем. Особый упор она сделала на то, что всеобщая паника может только усугубить положение.

Она же и закрыла совещание сообщением о времени проведения следующей конференции, на которой предстояло обменяться свежей информацией и сообщить о прогрессе в деле разрешения проблемы. Обошлись без вежливых аплодисментов. Ученые группами собирались в проходах и необычно тихими голосами и без бурных эмоций обменивались мнениями с позиций представителей соответствующих наук.

Сэндекер устало погрузился в кресло. На лице его, морщинистом и утомленном, тем не менее проступала неизгладимая печать воли и решимости. Он чувствовал, что наконец-то вышел из тупика и ему больше не нужно убеждать не желающих слушать или просто настроенных враждебно.