– В таком месиве трудно будет разобраться, – пробормотал Питт.

– Наконец, – добавил Ганн, – эти данные передаются нашим ученым в НУМА, которые просматривают мои результаты в своих лабораториях, чтобы найти то, что я мог пропустить.

За все время общения с Ганном Питт еще ни разу не видел, чтобы тот чего-нибудь упустил. Ясно было, что его давний друг не просто компетентный ученый и аналитик – это был человек, мыслящий ясно, точно и максимально конструктивно. Это был прирожденный упорный изыскатель, которому неведомо было слово «спокойствие».

– Пока нет никакого намека на присутствие какого-либо токсичного компонента, который мог бы оказаться нашим злодеем? – спросил Питт.

Ганн допил пиво и бросил бутылку в картонный ящик, наполненный ворохом ненужных компьютерных распечаток.

– Токсичность – весьма относительный термин. В мире химии токсичности, как таковой, не существует – есть только уровни токсичности.

– Ну и?

– Я уже идентифицировал множество различных загрязнений и естественных составляющих – как металлов, так и органики. Мои приборы выявили жуткий уровень пестицидов, которые запрещены в США, но до сих пор широко используются в странах третьего мира. Но мне пока не удалось выделить такие синтетические химические загрязнители, которые приводили бы к сумасшедшему росту количества динофлагеллатов. Тем более что я толком даже не знаю, чего ищу. Как полицейская ищейка, которая никак не может взять нужный след.

– Чем дальше, тем чудесатее [11] , – задумчиво пробормотал Питт. – Я-то надеялся, что ты уже напал на что-нибудь конкретное. Ведь чем глубже заберемся мы в Африку, тем труднее будет возвращаться к морю, особенно если еще местные вояки начнут принюхиваться.

– Нельзя забывать и о том, что мы можем вообще ничего не найти, – раздраженно проворчал Ганн. – Ты даже не представляешь, сколько на свете существует химических соединений. Их число доходит до семи миллионов – вот сколько уже изобрел человек. И каждую неделю в, США создается более шести тысяч новых.

– Но не все же они токсичные.

– Большинство этих соединений имеют те или иные токсичные свойства. В достаточных дозах все токсично – если проглотить, вдохнуть или ввести инъекционно. Даже вода может стать роковой в значительном количестве. Она тогда вымоет из тела необходимые электролиты.

Питт жалобно вздохнул:

– Иначе говоря, никакой уверенности и никаких гарантий.

– Увы, – развел руками Ганн. – Зато я точно знаю, что мы не прошли еще то место, где наша чума судного дня сбрасывается в реку. Образцы воды, взятые в дельте Нигера и при впадении в него главных притоков – Кадуны и Беню, – приводят динофлагеллаты в состояние исступления. Но я никак не могу определить, кто же именно злодей. Единственная отрадная новость: мне удалось исключить из списка подозреваемых бактериальные микроорганизмы.

– Как же это ты так расстарался?

– Путем стерилизации проб речной воды. Отсутствие бактерий не замедляет ни на йоту массового размножения ядовитых паразитов.

Питт покровительственно похлопал Ганна по плечу:

– Если кому и суждено заработать на этой мрази Нобелевскую премию, так это тебе, Руди.

– О, я вычислю эту дрянь! – Ганн снял очки и протер стекла. – Пусть это звучит нескромно и даже вызывающе, но я ее вычислю. Обещаю.

Удача покинула их в следующий полдень, через час после того, как они пересекли нигерийскую границу на том участке реки, которая разделяет Бенин и Нигер. Питт молча рассматривал реку, окаймленную по берегам буйными зелеными зарослями. Серые тучи окрасили воду в свинцовый цвет. Русло впереди слегка изгибалось и, казалось, заманивало, как костлявый палец старухи с косой.

За штурвалом находился Джордино, в уголках глаз которого морщинками отложилась усталость. Питт стоял рядом, разглядывая одинокого баклана, плавно парящего над водой. Внезапно тот сложил крылья и канул в рощице на берегу.

Питт, схватив с полки бинокль, успел разглядеть нос какого-то судна, едва высовывающийся из-за поворота реки.

– Аборигены, похоже, соблаговолили наконец обратить на нас свое внимание, – объявил он. – Вижу чей-то ржавый шнобель.

– Понял. – Джордино поднялся из кресла и козырьком ладони прикрыл глаза от солнца. – Поправочка. Их двое.

– Идут прямо на нас, оружие наготове, ищут приключений.

– А под каким они флагом?

– Бенин, – ответил Питт. – Судя по очертаниям, корабли русской постройки.

Питт отложил бинокль и развернул таблицу опознания боевых единиц западно-африканских военно-воздушных и военно-морских сил.

– Речной штурмовик, вооружен двумя спаренными тридцатимиллиметровыми пулеметами со скоростью стрельбы пятьсот выстрелов в минуту.

– Плохо, – буркнул Джордино. Он бросил взгляд на карту реки. – Еще сорок километров, и мы уйдем с территории Бенина в Нигер. С удачей и двигателями на полную мощность к ленчу дойдем до границы.

– Забудь об удаче. Эти парни не настроены желать нам приятного путешествия, как то было до встречи с ними. И это не очень похоже на обычную проверку. Особенно если принять во внимание, что все их стволы нацелены на нас.

Джордино оглянулся и ткнул пальцем в небо над кормой:

– Да тут прямо-таки званый ужин намечается! Смотри-ка, мало им акул, так они еще и стервятника на нас натравили.

Питт обернулся и разглядел вертолет, вылетающий под углом из предыдущего речного поворота на высоте не более десяти метров над водой.