— Большинство из них, — сказал Беркхальтер.

— Еще вот что, — сказал Маттун, подбирая косточку, — в лесу мы на такие вещи внимания не обращаем. Если парень родился забавным — мы не смеемся над ним7 И так до тех пор, пока он остается верным племени и ведет честную игру. Среди нас нет Болди, но если бы они были, я думаю, что они, наверное, имели бы лучшую долю, чем они имеют сейчас.

Вайн хрюкнул и налил себе еще виски. Черные глаза Алверса неподвижно смотрели на Беркхальтера.

— Ты читаешь мои мысли? — поинтересовался Маттун. Алверс часто задышал.

Не глядя на него, Беркхальтер сказал:

— Нет. Болди этого не делают. Это безнравственно.

— Довольно верно. Очень хорошее правило не совать нос в чужие дела. Я понимаю, как бы тебе следовало действовать. Смотри. Это первый раз, когда Алверс, Вайн и я пришли сюда. Ты не видел нас раньше. До нас доходили слухи о консульстве… — Он споткнулся на незнакомом слове. — До этого дня мы иногда торговали с Сэлфриджем, но с горожанами дел не имели. Ты знаешь, почему.

Беркхальтер знал. Кочевники были изгнанниками, избегающими поселений, иногда устраивающими набеги на них. Они были вне закона.

— Но сейчас наступает новое время. Мы не можем жить в городах; мы не хотим этого. Но места хватит для всех. Мы до сих пор не понимаем, зачем они создали эти кон… консульства; и все же мы следуем за вами. Нам дали слово.

Беркхальтер знал и об этом. Это было слово Коуди, шепотом переданное по племенам кочевников — слово, которого они не могли ослушаться.

— Некоторые кочевые племена следует уничтожить, — сказал он. — Их немного. Вы сами убиваете их при первой возможности…

— Каннибалы, — сказал Маттун. — Да. Мы убиваем их.

— Но их мало. Основная масса кочевников не ссорилась с горожанами. И те, со своей стороны, тоже. Мы хотим остановить набеги.

— Как вы собираетесь это сделать?

— Если племя переживает плохую зиму, то ему не надо голодать. У нас есть способы приготовления пищи. Это дешевые способы. Мы можем позволить себе дать вам пищу, когда вы голодаете.

Вайн грохнул своим бокалом виски по столу и что-то прорычал. Маттун хлопнул большими ладонями.

— Полегче, Ампайр. Мы не знаем… послушай, Беркхальтер. Кочевники иногда устраивают налеты, не без этого. Они охотятся, и они дерутся за то, что им достается. Но они не просят милостыни.

— Я говорю о натуральном обмене, — сказал Беркхальтер. — Честный обмен. Мы не можем установить силовые экраны вокруг каждого поселения. И не можем бросать бомбы на кочевников. Большинство набегов всего лишь доставляют неприятности. Да и набегов, по сути, не так уж много; с каждым годом их становится все меньше. Но почему не отказаться от них совсем? Устраните причину, и само явление исчезнет.

Бессознательно он прощупывал сознание Алверса. Там была мысль, коварная, бесчестная, голодная мысль, жадная настороженность хищника — и идея скрытого оружия. Беркхальтер мысленно отпрянул. Он не хотел этого знать. Он должен был ждать хода Коуди, хотя стремление спровоцировать открытую драку с Алверсом было опасно сильным. Это только вызовет вражду других кочевников; они не могли читать мысли Вайна, как это мог Беркхальтер.

— Обмен чего? — прорычал Вайн.

У Беркхальтера был наготове ответ:

— Шкур. На них есть спрос. Они в моде. — Он не стал говорить, что эта мода была создана искусственно. — Меха, к тому же. И…

— Мы не краснокожие индейцы, — сказал Маттун. — Посмотри, что с ними стало! Нам ничего не нужно от горожан, разве что если мы голодаем. Тогда что ж, мы можем обмениваться.

— Если бы кочевники объединились…

Алверс усмехнулся.

— В прежние времена, — сказал он высоким тонким голосом, объединившиеся племена уничтожались бомбами. Мы не объединимся, брат!

— Что ж, он прав, — сказал Маттун. — В этом есть смысл. Наши предки враждовали с поселениями. Мы довольно неплохо приспособились. Мое племя не голодало уже семь зим. Мы мигрируем, мы идем туда, где есть чем поживиться, и мы держимся.

— Мое племя не совершает набегов, — промычал Вайн, снова наливая себе виски.

Маттун и Алверс выпили лишь дважды; Вайн продолжал наливать себе, но его возможности казались неограниченными. Потом Алверс сказал:

— Кажется, все в порядке. Мне не нравится только одно. Этот парень Болди.

Вайн повернулся всем своим огромным торсом и не мигая уставился на Алверса.

— Что ты имеешь против Болди? — спросил он.

— Нам о них ничего не известно. Болтают всякое…

Вайн сказал какую-то грубость. Маттун засмеялся.

— Ты невежлив, Кит Карсон. Беркхальтер хозяин дома. Не бросайся словами.

Алверс пожал плечами, отвел взгляд и потянулся. Он полез под рубашку, чтобы нащупать что-то — и неожиданно мысль об убийстве ударила его, как камень, выпущенный из рогатки. Потребовалась вся его сила воли, чтобы оставаться без движения, пока на свет не появился пистолет.