И всю ночь он следовал совету песни. Он слушал толстяка. Он поехал в гости к толстяку. Он соглашался с толстяком. А утром с изумлением узнал, что толстяк взял его на работу - в качестве композитора-песенника для Высшей Студии, - потому что Фостер ответил "да" на вопрос, может ли он писать песни.

– Хорошо, - удовлетворенно произнес толстяк.
– Теперь мне, пожалуй, пора домой. А, так ведь я дома? Значит, мне пора на студию. Завтра мы начинаем апрельский супермюзикл - а ведь сейчас апрель?

– Конечно.

– Давай соснем. Нет, не сюда, здесь бассейн... Я покажу тебе свободную спальню. Ты ведь хочешь спать?

– Да, - солгал Фостер.

Тем не менее он заснул, а на следующее утро отправился с толстяком на студию и поставил свою подпись под контрактом. Никто не интересовался его квалификацией - его привел сам Талиоферро, и этого было достаточно. Джерри предоставили кабинет с роялем и секретаршей, и там он просидел остаток дня, недоумевая, как все случилось.

Фостер получил задание - лирическая песня для новой картины. Дуэт.

В младенческом возрасте Фостер играл на пианино, но тайны контрапункта и тональностей прошли мимо него.

Вечером он заглянул в тот бар. Где-то в глубине души Джерри надеялся, что джук-бокс поможет ему. Но музыкальная машина надоедливо играла одну и ту же песню.

Странно, что никто этого не слышал. Фостер открыл сей факт совершенно случайно. Для ушей Аустина джук-бокс крутил обычные шлягеры.

Джерри стал внимательно прислушиваться. Звучал завораживающий дуэт, нежный и печальный.

– Кто написал эту песню?

– Разве не Хоги Кармайкл?
– отозвался Аустин.

Джук-бокс внезапно заиграл "Я сделал это", а затем вновь переключился на дуэт.

В углу Фостер заметил пианино. Он подошел к нему, достал записную книжку и первым делом записал слова. Остальное оказалось не по силам, приходилось надеяться лишь на слух и память. Фостер осмотрел музыкальную машину (разбитую крышку заменили), ласково погладил ее бок и в глубоком раздумье удалился.

Его секретаршу звали Лойс Кеннеди. Она появилась на следующий день в кабинете Фостера, когда тот сидел у рояля и безнадежно тыкал в него пальцем.

– Позвольте, я помогу вам, мистер Фостер, - спокойно сказала она.

– Я... нет, спасибо, - выдавил Фостер.

– Плохо знаете музыкальную грамоту?
– Лойс ободряюще улыбнулась. Таких композиторов много. Играют на слух, а в нотах не разбираются.

– В самом деле?
– с надеждой пробормотал Фостер.

– Давайте так: вы проиграйте, а я запишу.

После нескольких тщетных попыток Фостер вздохнул и взял листок со словами - его хоть прочесть можно было.

– Ну пропойте ее, - предложила Лойс.

У Фостера был неплохой слух, и он без труда спел, а Лойс легко подобрала и записала музыку.

– Изумительно! Оригинальная и свежая мелодия. Мистер Фостер, я восхищена вами! Надо немедленно показать ее боссу.

Талиоферро песня понравилась. Он сделал несколько бессмысленных поправок, которые Фостер с помощью Лойс внес в текст, и созвал целый симпозиум песенников для прослушивания шедевра.

– Я хочу, чтобы вы поняли, что такое хорошо, - изрек Талиоферро.
– Это моя новая находка. Мне кажется, нам нужна свежая кровь, - мрачно закончил он, обводя притихших песенников зловещим взглядом.

Фостер сидел как на иголках, ожидая, что вот-вот кто-нибудь из присутствующих вскочит и закричит: - Эта ваша находка украл мелодию у Гершвина!..

Или у Берлина, или Портера, или Хаммерстайна...

Разоблачения не последовало. Песня оказалась новой и принесла Фостеру славу композитора и поэта.

Так начался успех.

Каждый вечер он в одиночку посещал некий бар, и джук-бокс помогал ему с песнями. Джук-бокс словно понимал, что именно требуется, и нежил Фостера западающими в сердце мелодиями, складывающимися в песни с помощью Лойс. Кстати, Фостер начал замечать, что она - поразительно красивая девушка. Лойс не казалась неприступной, но пока Фостер избегал решительных действий. Он не был уверен в долговечности своего триумфа.

Но расцветал Фостер как роза. Банковский счет круглел с не меньшей скоростью, чем он сам, а пил Фостер теперь гораздо реже, хотя бар посещал ежедневно.

Однажды он спросил у Аустина:

– Этот джук-бокс... Откуда он взялся?

– Не знаю, - ответил Аустин.
– Он уже стоял, когда я начал здесь работать.

– А кто меняет пластинки?

– Ну... компания, надо полагать.

– Вы видели их когда-нибудь?

Аустин задумался.

– Наверное, они приходят в смену напарника. Пластинки новые каждый день. Отличное обслуживание.