— Как ты находишь виски? — спросил Гомер после того, как Гарри произвел дегустацию и чуть не задохнулся.

— Да оно… не знаю, что и сказать. Оно… кхе… довольно крепкое. Никогда не думал, чтоб шотландское…

— Э, да не обращай внимания на этикетку. Эта Марка не имеет никакого отношения к Шотландии. В том-то и беда. Я сварганил его здесь.

— Дядя!

— Да, я знаю, это противозаконно, и все такое. Ерунда! В наши дни хорошего виски не достать — все идет на экспорт. Вот я и подумал: будет только патриотично, если я сам стану изготовлять его для себя, чтобы поддержать компанию по выкачиванию долларов. Но акцизные чиновники рассуждают иначе.

— Лучше расскажите мне эту историю с самого начала, — попросил Гарри. Его мрачная уверенность, что ему не удастся вытащить дядюшку из этого переплета, все крепла.

Гомер всегда имел пристрастие к бутылочке, и нехватки военного времени сильно ему докучали. Кроме того (Гарри уже намекал на это), он не имел склонности швыряться деньгами и постоянно ворчал, что из-за налогов ему приходится платить за бутылку виски в несколько раз дороже, чем она действительно стоит. Окончательно убедившись, что достать виски все равно негде, он решил действовать на свой страх и риск.

Принятию такого решения, вероятно, в немалой степени способствовали древние обычаи края, где он жил. Вот уже несколько веков Управление таможен и акцизов ведет непрерывную войну с корнуэлльскими рыбаками. Ходили слухи, что у прежнего владельца этого старинного дома был лучший в округе винный погреб (после епископского) и при этом он ни разу не заплатил ни пенни налога с его содержимого. Поэтому дядюшка Гомер чувствовал себя обязанным продолжить древнюю и благородную традицию.

Несомненно, его вдохновлял также и дух чисто научного исследования. Он был убежден, что все эти разговоры о виски, которое надо выдерживать в течение семи лет в бочке из дубовой клепки, — самая настоящая чепуха. И не сомневался, что с помощью ультразвука и ультрафиолетовых лучей добьется большего эффекта.

Несколько недель все шло хорошо. Но однажды поздно вечером произошла авария — из тех, что случаются и в лучших лабораториях. Не успел дядюшка сообразить, что произошло, как оказался сидящим верхом на балке, а куски медного змеевика разбросало по всему участку, прилегающему к дому.

Но и это бы еще полбеды. К несчастью, поблизости происходили учения отряда гражданской обороны. Услыхав взрыв, ополченцы со всех ног ринулись к сараю с автоматами системы «Стен» наизготове. Что, вторжение? Если да, то они с ним справятся в два счета.

Бойцов несколько разочаровало то обстоятельство, что причиной переполоха оказался всего лишь дядюшка. Но в округе все давно привыкли к его опытам и нисколько не удивились происшедшему. На беду дяди лейтенант, командовавший отрядом, оказался местным акцизным чиновником. Зрелище, представшее его глазам, не нуждалось в объяснении: превосходно развитое обоняние мгновенно поведало ему обо всем.

— И вот завтра, — сказал дядя Гомер с видом мальчугана, попавшегося на хищении сладостей, — я должен предстать перед местным судом по обвинению в незаконном владении самогонным аппаратом.

— Я полагаю, что делом должна была бы заняться выездная сессия присяжных, а не местный административный суд, — возразил Гарри.

— Мы здесь у себя, и поступаем так, как считаем нужным, — не без гордости ответил Гомер. Вскоре Гарри убедился в справедливости его слов.

Этой ночью, они почти не спали. Гомер рассказал о том, какой линии защиты намерен придерживаться, отверг все возражения Гарри и поспешно собрал аппарат, который намеревался представить суду.

— На суд такого состава обычно производят сильное впечатление эксперты, — пояснил он. — Хорошо бы рискнуть и заявить, что ты — представитель военного министерства. Но они всегда смогут проверить. Поэтому мы просто скажем правду — я имею в виду твое видное положение в науке.

— Благодарю, — сказал Гарри. — Но что, если мое начальство узнает, чем я тут занимаюсь?

— Ну и что же? Ты ведь выступишь только от собственного имени. Это твое частное дело.

— Да уж, конечно, частное, — сказал Гарри. На следующий день они уселись в древний «остин», водрузили туда аппарат и поехали в деревню. Суд заседал в одном из классов местной школы. На какое-то мгновение Гарри показалось, что он перенесся на много лет назад и ему предстоит неприятное объяснение со старым директором.

— Нам повезло, — прошептал Гомер, когда они втиснулись на указанные им неудобные сиденья. — Председательствует майор Фотерингем. Мой приятель.

Гарри согласился, что это очень хорошо. Но в составе суда было еще двое заседателей, так что одного приятеля могло оказаться маловато. Оставалось надеяться не на протекцию, а на собственное красноречие.

Классная комната была переполнена. Гарри удивился, что столько народу ухитрилось отлучиться с работы так надолго — судебные заседания редко бывают короткими. Но потом он сообразил, что дело должно было вызвать большой интерес, ибо, по крайней мере в довоенные времена, контрабанда являлась одним из основных занятий местных жителей. Впрочем, большой уверенности в том, что публика отнесется к обвиняемому с симпатией, у Гарри не было. Местные жители вполне могли рассматривать предпринимательскую деятельность дядюшки Гомера как нечестную конкуренцию. Но, с другой стороны, они, вероятно, из принципа одобряли любой способ натянуть нос акцизным.