— Я ведь что думаю — главное, семя бросить… Можно и кое-кому из барыг идейки насчет «крыш» оэрбэшных подкинуть… А там… «Крыши» эти, конечно, в коллектив не возьмешь, но сотрудничать можно будет. Каждый будет свою функцию выполнять. Зато — прикинь, какая экономия может получиться! ОРБ ведь содержать будет дешевле, чем «братву». Скажем, долги снять с барыги — «братва» за пятьдесят процентов работает, а ежели мусора за тридцать подряжаться станут, вот тебе и двадцать процентов чистой прибыли! И дело они чище сделают… А? «Крыши»-то ментовские и так уже в городе появляются — сами по себе, дикие пока еще… А чего с ними сраться-то? Их, наоборот, объединять нужно. Фонд какой-нибудь мусорской создать… А?

Антибиотик поскреб в затылке и сам себе кивнул:

— Это мысля, насчет фонда… И человек у меня на примете есть, мусоренок один. В годах уже, перебесившийся… Слыхал, может, — Лапкин такой, Евгений Иваныч?

— Который нашу «следачку» Любу дерет? — сощурил глаз Иваныч, демонстрируя свою осведомленность.

Виктор Палыч поджал губы — не любил он, когда кто-то знал о его людях больше, чем это было необходимо.

— Насчет «дерет» не знаю. Думаю, что вряд ли… Но дела он делает, парнишка толковый. Надо бы поддержать его, и насчет фонда поговорить.

— Поддержим, — Иваныч вынул из таза веники и встряхнул их. — Давайте-ка, Палыч, я по вам пройдусь немного. В самый раз сейчас будет…

— И то правда, — согласился Антибиотик и растянулся на полке лицом вниз. — Побалуй меня, старика…

Иваныч работал веником виртуозно — светлая кожа Виктора Палыча вскоре раскалилась до чуть ли не малинового оттенка. Когда Антибиотик сделал, наконец, жест, означавший «хватит», — «банщик» и сам уж еле стоял на ногах.

Передохнуть они вышли в светлый предбанничек, размеры которого превышали офис средней руки коммерсанта. Виктор Палыч подвел компаньона к столу, ломящемуся от яств, но себя потешил скромно — только вяленой рыбкой. Иваныч вообще ничего есть не стал, налегал лишь на запотевшие зеленые бутылки с «Боржоми». Антибиотик запил рыбку двумя глоточками ледяного чешского «Урквела» (которого в Питере, кстати, давным-давно уже не водилось в магазинах), отставил от себя кружку и вытер руки о простыню, обмотанную вокруг бедер:

— Ладно, хорошенького понемножку. Пора и о проблемах поговорить. Муха с Ильдаром, как ты знаешь, в «Крестах» отдыхают…

Иваныч молча кивнул, и Виктор Палыч продолжил:

— Вызволить ребят надо… Хватит им икру жрать, да контролерш «Крестовских» пялить — работать надо, людей нет… Короче, пацаны мне позарез нужны, особенно Муха.

Иваныч снова кивнул, но лицо его при этом особого энтузиазма не выражало: — Понял вас, Палыч. Я переговорю с нашими мусорками…

Иваныч старался в разговорах с Антибиотиком как можно реже употреблять личные притяжательные местоимения «мое» или «мои», заменяя их на «наше» или «наши». Тем самым он как бы подчеркивал, что жизнь и «работу» свою видит только под мудрым руководством старика… Виктор Палыч очень чутко улавливал любые нюансы в интонации собеседника, уловил он и сейчас легкую досаду и неуверенность в последней фразе своего «коллеги»:

— Что такое, чего скис? Непонятки есть какие-то?

Иваныч пожал плечами и с неохотой пояснил:

— Муху-то с Ильдаром 15-ый отдел оприходовал. Там такой Никитка Кудасов трудится начальником…

— Слыхал, — спокойно кивнул Антибиотик. — И что с того?

— Через их отдел тяжело вопросы решать, — угрюмо ответил наконец Иваныч после некоторой паузы, а про себя добавил: «Потому как пока они нам долю в общак не отстегивают». Вслух он этого говорить, конечно, не стал — старик очень не любил, когда кто-то над его идеями и планами подшучивал. С такими шутниками могли потом разные беды приключиться.

— Так, дорогой ты мой, был бы вопрос легким — стали бы мы его с тобой перетирать? Никитка этот давно мне поперек горла, с ним нужно что-то решать…

Иваныч поднял голову, чуть дернул правой бровью:

— Может, того… Может, капитально проблему решить?

Виктор Палыч долго ничего не отвечал, прикрыв глаза чуть подрагивавшими веками. Со стороны могло даже показаться, что старик уснул. Но Иваныч знал, что это не так… Наконец Антибиотик открыл холодно блеснувшие глаза и раздраженно мотнул головой:

— Нет, пустое это. Хлопотами большими обернется…

— Раньше говорили: «Есть человек — есть проблема, нет человека — и проблема ушла», — тихонько попытался отстоять свое предложение Иваныч, но старик после этой фразы насупился еще больше:

— Оно так-то так, да не всегда… Бывает, что человека нет, а проблемы остаются, да к ним еще и новые прибавляются. Этих мусорков оэрбэшных трогать напрямую нельзя — беспредел может начаться… Про «Белую стрелу» слышал?

Иваныч, конечно, о «Белой стреле» слышал. Об этой тайной организации, якобы созданной ментами и комитетчиками для физического устранения уголовных авторитетов и коррумпированных чиновников, тогда ходило много слухов в бандитских и милицейских кругах. И слухи эти были — один страшнее других.

Когда Антибиотик упомянул «Белую стрелу», Иваныч скривился, показывая, что не очень-то верит всем этим страшилкам, но старик покачал у него перед носом указательным пальцем:

— Знаю-знаю, сам этим базарам не доверяю… А все-таки плохо, когда такие сплетни появляются. Дыма без огня не бывает, мусора про что сплетничают — про то, во что верить хотят… В Писании сказано: «Сначала было слово». А от слова и до дела недалеко… Так зачем же их к этому делу подталкивать-то? Ведь ежели мусорков валить начнут, так они и впрямь какой-нибудь «эскадрон смерти» учредят…