— Посмотрим, — отозвался Петров. Им оставалось только надеяться, что Сергеев действительно мужик толковый и не наделает ошибок. Спустя четыре минуты два «жигуленка» и три микроавтобуса «Тойота» выехали на операцию «Пленэр». Головная машина озаряла ночные улицы синими сполохами. Перед перекрестками дополнительно включали сирену, пугая поздних водителей и пешеходов.

В «Тойоте», которая следовала второй в колонне, командир оперативного взвода быстрого реагирования капитан Петраковец ощерил в веселой улыбке стальные передние зубы и сказал:

— Ну прямо Чип и Дейл спешат на помощь! Уписяюсь!

Но спешить было уже незачем.

Боец сложил в спортивную сумку вещи: два пятизарядных полуавтомата «Мосберг», пистолеты, свою одежду, в которой он был утром, электробритву Тереха, несколько бутербродов и термос с кофе. Подумал и взял из бара пластиковую бутылку водки «Финляндия». Затем прошелся по дому, стирая отпечатки пальцев.

Предстояла весьма неприятная часть работы. Та самая, про которую великий вождь сказал: нет человека — нет проблемы. Боец прибавил громкость телевизора и решительно двинулся к подвалу. Откинул крышку люка и встретился глазами с Серым. Тот сразу все понял. Глаза у него стали тоскливыми. Тамара и Пиня сидели обнявшись. Оба пьяны в хлам.

Боец спустился вниз. Ему очень хотелось, чтобы кто-нибудь, лучше всего Серый, бросился на него. Или хотя бы закричал. Так ему было бы легче.

Никто не дернулся.

— Простите, — сказал Боец и поднял руку с пистолетом.

«Давай— давай!» -горячо прошептал в затылок Другой Некто.

В «Макарове» оставалось пять патронов. Он расстрелял их все, хотя достаточно было трех. Затвор застыл в заднем положении. «Видишь, как это легко!»

Боец вылез из подвала, убавил звук телевизора и, подхватив сумку, вышел из дома. Было уже темно. В темноте он неслышно и незаметно прошел в глубь участка. Там стояла баня. Именно в бане он решил дожидаться Котова.

Не зажигая света, в темноте, Боец придвинул к окну в предбаннике стол. Положил перед собой оба «Мосберга». Проверил. В одном полуавтомате оказались пулевые патроны, в другом картечь. Он дослал патроны в патронники, разложил приклады. Готов!

После этого отвернул пробку на горлышке поллитровой фляжки «Финляндии» и сделал долгий-долгий глоток.

— Я жду вас, господин Котов!

Инспектор Проценко посмотрел на дисплей локатора и даже присвистнул. Не слабо идут: почти сто тридцать. С увеличением скорости возрастает и погрешность измерений, но, даже с учетом погрешности, никак не меньше ста двадцати.

«Ща вы у меня, ездюки быстрые, обоссытеся», — подумал инспектор.

Пять руоповских машин ехали действительно со скоростью под сто тридцать. Ночная трасса и Уровень водителей позволяли. Метров за пятьсот до поста ГАИ водитель головного «жигуленка» сбросил скорость до ста и включил мигалку.

Красномордый инспектор проводил колонну внимательным взглядом.

— Во козлы вонючие, — сплюнул он. — Комитетские, наверно… ездюки!

Срубить бабки не получилось, и инспектор злился, накручивал себя, готовясь выместить все на следующем водителе. Следующим оказался Пилигрим. Он ехал в установленном режиме, не нарушал.

Повелительный взмах жезла направил автомобиль на обочину. Проценко бросил в рот пластик резинки — чтобы не пахло — и не спеша направился к машине. То, что водила (ездюк шустрый!) не собирается выходить из салона, не мельтешит с правишками в руках, настраивало инспектора еще агрессивнее. Ща ты у меня, ездюк, уссышься. По стойке смирно стоять будешь и купюрами хрустеть.

Проценко тренированно бросил ладонь к фуражке.

— Инспектор… — начал он.

В лицо ему смотрели жесткие глаза водителя, худощавого мужчины лет тридцати. Инспектор еще произносил дежурные слова представления, но уже знал, что снова ошибся. В руке у мужика показалась бордового цвета книжечка. Золотое тиснение: «Федеральная служба безопасности России».

— Здравия желаю, — сказал Проценко, — вы, наверное, своих догоняете?

— Еще вопросы будут? — равнодушно спросил фээсбэшник.

— Да нет, — ответил инспектор, — просто… ваши только что проехали. Хорошо перли — сто тридцать.

— До свиданья, — сказал водитель.

— Счастливого пути, — ответил инспектор. Машина отъехала. Когда красные габариты сначала расплылись, а потом слились на повороте в одно пятно, Проценко выплюнул на асфальт розовый комочек резины и сказал:

— Козлы комитетские! Ездюки, бля!

На въезде в Гремово группу встретил капитан Сергеев на своем стареньком «Москвиче». Петров, Тоболов, Петраковец пересели к нему. Сергеев доложил обстановку: все тихо, в доме по-прежнему горит свет, работает телевизор. Людей не видно, машина стоит так же.

— Да, информации не густо, — сказал Тоболов.

Участковый огорченно пожал плечами.

— Нечего крутить муму, — решил командир взвода, — нужно посмотреть место и брать.

На «Москвиче» Сергеева поехали к месту. Покрутились по Комсомольской и прилегающим улочкам. Все тихо, пустынно. Петраковец набросал в блокноте схемку для бойцов. Он уже прикидывал, где разместить снайперов, где поставить машины с прикрытием. Опыт в операциях такого рода был накоплен немалый, сил Достаточно. Тридцать человек проверенных бойцов, шесть оперативников да двое местных. Этих капитан Петраковец не знал и в расчет, конечно, не принимал. Рассчитывать можно только на своих, на тех, кого ты видел в деле.