— Давай, Лео, — бесстрастным голосом отозвался мой напарник. — Выкладывай.

И я начал выкладывать. С того самого момента, как в пещере на острове Ковача я непроизвольно сделал шаг к багровому и золотистому отблескам. Мое описание Преддверия, может быть, не отличалось особой отчетливостью, потому что, во-первых, многое я не мог вспомнить еще тогда, находясь в инореальности; во-вторых, как я обнаружил только сейчас, из памяти постепенно стирались и те детали, которые, казалось, я не забуду никогда. Отпечаток Преддверия в моем сознании медленно исчезал, как исчезает след на песке. Тем не менее, основное пока помнилось.

Чем дольше я рассказывал, тем более мрачным становился мой напарник. Он давно отставил в сторону недопитый бокал и с усилием тер щеки, глядя мимо меня. Я старался не обращать внимания на его хмурый вид и все говорил и говорил, навалившись грудью на стол с остатками так и недоеденного нами то ли завтрака, то ли обеда.

Рассказывал я долго, но наконец завершил свое повествование и замолчал. И выжидающе взглянул на Стана. Он долго и сосредоточенно смотрел куда-то мне за спину, потом положил руки на стол, сплетя пальцы, и медленно, с расстановкой, произнес:

— Ну и что ты сам думаешь по этому поводу?

— Это все было в действительности, Стан. В другой, не нашей действительности, но — было. Хотя о многом из того, что сообщил мне Голос, я и сам думал еще раньше.

— Вот именно! — Стан выбросил в мою сторону указательный палец. — Вот именно, Лео! Это ты сам с собой говорил, и все твои видения — продукт подсознания. Они отразили твои мысли, о которых, возможно, ты и сам не подозревал — а в подсознании-то все откладывается, все! Переутомление, нервный срыв, напряженное ожидание чего-то подобного — ты ведь поверил в это, Лео, давно поверил! — и в результате получился такой вот винегрет. Ничего более, Лео, нич-чего более! Тебе нужно просто отдохнуть.

— А мне-то казалось, ты тоже поверил, Стан…

— Во что, Лео, во что? Тут не вера главное, а факты.

— Хорошо. — Я тоже положил руки на стол, придавив одной ладонью другую. — Давай проанализируем. Конечно, это в самом деле могло выплеснуться подсознание. Я уже обдумывая такую версию. Но Голос цитировал мне Библию. Именно цитировал, а не пересказывал. Я не помню таких цитат!

— Ну-у! — протянул Стан. — Ты хоть раз-то Библию читал, надеюсь.

— Читал. Но давно.

— Вот и ответ. — Стан откинулся на спинку стула и удовлетворенно развел руками. — Для подсознания безразлично, как давно ты что-либо слышал, видел или читал. Ничего не пропадает. Мне ли об этом говорить, тебе ли слушать, Лео!

— Ладно. Пойдем дальше. Моя старшая дочь со сказками для Грустного Малыша, уехавшая в Штутгарт — где это, кстати? Какой-то мустангер Билл, Мария в платке до бровей. Нет у меня никакой дочери, ни старшей, ни младшей. Я вообще детей еще не нажил! Во всяком случае, ничего о них не знаю.

— Скрытое подсознательное желание. Штутгарт — это на Земле. Крупный город. Так что ты мог о нем когда-то слышать или встречать в сводках.

— А все остальное — тоже подсознание?

— Безусловно, — лаконично отозвался Стан.

— Даже бред мраморной головы?

— Даже бред. Это не ее бред, это твой бред.

— А то, что земляне отравили собственную биосферу и погибли сотни лет назад? — продолжал упорствовать я. — А то, что мы — персонажи какой-то книги, которую читает Некто, существующий, в отличие от нас, реально?

— А это у тебя самого из книг и фильмов. Плюс фантазия, воображение. Лео, неубедительно все это, неубедительно, понимаешь? Ты, конечно, извини, но тебе, наверное, нужно все-таки обратиться к врачу. Психика — вещь тонкая, а при наших-то нагрузках да еще твоей теперешней ситуации она вполне могла дать сбой. Не ты первый, Лео. Сам знаешь, это дело поправимое.

— Допустим, убедил. Тогда пойдем еще дальше. Голос говорил, что при выходе из Преддверия возможен сдвиг во времени. Так вот, я прекрасно помню, что шагнул к стене того тупика, находясь спиной к Бохарту — а выбрался из Преддверия лицом к нему. Лицом, Стан! Он ослепил меня своим фонарем.

— Тебе уже было плохо, Лео, и ты просто не помнишь, как повернулся, — вновь невозмутимо разбил мой довод Стан.

В общем-то, со всеми этими опровержениями было трудно не согласиться; ничего более-менее убедительного я пока ему не преподнес. Но я продолжал, потому что уж коль идти, так идти до конца. Вспомнилось вдруг, что кто-то где-то когда-то сказал: «Если ты стал на путь, а он ложный — стой на нем, и он будет для тебя истиной»… Попробуем. И я очень сомневался, что путь мой ложный.

Я сказал:

— Вот еще один аргумент в доказательство того, что я вернулся из Преддверия по нашему времени на мгновение раньше, чем вошел: когда я, скажем так, провалился, Бохарт крикнул: «Куда вы, господин…» — конца фразы я уже не услышал. А первое, что я услышал, вернувшись, были его слова: «…вы, господин Грег?» С вопросительной интонацией. Сопоставь и увидишь, что я действительно оказался чуть сдвинутым во времени в прошлое. Или ты скажешь, это какое-то особенное эхо в той пещере? Или отнесешь на счет того, что у меня возникли неполадки со слухом и вообще с головой?