Однако не бывает правил без исключения. В нашей ситуации зондаж был просто необходим, хотя данные, полученные с его помощью, не могли служить доказательством виновности. Насколько я знал из истории, за все время существования Ассоциации Миров этот метод применялся всего лишь несколько раз.

Сейчас нам предстояло присутствовать при зондаже Лайоша Ковача. Мы должны были узнать, откуда появляется в обитаемых мирах препарат «Льды Коцита» и кто производит его. Это было нужно не только нам, «полам». Это было нужно всему человечеству…

Конечно, не стоило особенно уповать на успех, а тем более на быстрый успех. «Во сне кто-то указывает мне, что я должна делать…» Это были слова Славии. Неведомый «кто-то», дающий указания зависящим от него людям, мог заблокировать воспоминания Лайоша Ковача. Могло вообще оказаться, что Лайош Ковач получал партии транквилизатора, находясь в некоем сомнамбулоподобном состоянии, и ничего не помнил о своих действиях. С теми семерыми нам повезло: их воспоминания о Лайоше Коваче удалось выявить, и произошло практически полное совмещение. Но те коммивояжеры не вступали в контакт с производителями транквилизатора, и не было нужды блокировать их память. А вот с Лайошем Ковачем, я был почти уверен, дело обстояло иначе…

Да, рассчитывать только на зондаж мог лишь закоренелый мечтатель-оптимист. Я же таким оптимистом давным-давно не был. Гораздо больше я надеялся на устроенный Патрисом Бохартом поголовный опрос населения и показ Лайоша Ковача по местным каналам поливидения. Возможно, нам удастся установить его маршрут.

— Даже если зондаж не пройдет, и никто ничего не сообщит, у нас останется наш «Скотленд-Ярд», — словно прочитав мои мысли, негромко сказал шагающий рядом Стан. — Пропашем все от полюса до полюса.

— Думаю, до этого дело не дойдет, — обернувшись, заметил чуткий на ухо Патрис Бохарт. — Ковач ведь не в межгалактической пустоте орудовал, а здесь, в Илионе. Кто-нибудь что-нибудь да видел. Кстати, вознаграждение обещано неплохое, департамент не поскупился.

«Скотленд-Ярд»… Вернее, метод Скотленд-Ярда. Классический пример из учебника. Задача: найти некий предмет, спрятанный в некоем объеме. Например, в комнате, заставленной мебелью. Принцип решения: все пространство комнаты делится на участки, и каждый участок прощупывается, что называется, с головы до пят. Разбирается пол. Простукивается, развинчивается, протыкается, расчленяется мебель. И так далее. Участок за участком, последовательно, от начала до конца. Если разыскиваемый предмет действительно находится в комнате, не найти его просто невозможно. И абсолютно неверно утверждение, что лучше всего можно его спрятать, не пряча, а просто оставив на видном месте и закамуфлировав под что-то другое. При правильно примененном методе Скотленд-Ярда не помогут никакие ухищрения — и искомое будет найдено.

Правда, в нашем случае речь шла не о комнате, а о целой планете. Но и возможностей у нас было побольше, чем у «полов» далекого прошлого. В случае необходимости можно было мобилизовать кадры и из других миров Ассоциации. Предприятие по производству транквилизатора «Льды Коцита» просто не могло остаться незамеченным даже будучи упрятанным в недра Серебристого Лебедя. Конечно, хлопоты в этом случае предстояли немалые, и не хотелось бы, чтобы дело дошло до применения метода Скотленд-Ярда… Но это уже зависело не от нас.

— Вот и наши «покои Мнемосины», — сказал Патрис Бохарт, когда мы, опустившись на лифте на шесть или семь этажей, оказались перед светло-коричневой дверью. — Ковач уже должен быть там. Пусть поможет нам Бог.

На огромном экране, заменявшем одну из стен «покоев Мнемосины», трепетало нечеткое изображение — воспоминания Лайоша Ковача. Сам он, усыпленный, полулежал в кресле под тускло блестящим колпаком сканирующего устройства мнемовизора. Оператор — молодой бородатый паренек в распахнутой полицейской куртке — сидел за пультом и, сосредоточенно сдвинув брови, поглядывал на экран, одновременно скользя пальцами по контактам. Я, Стан и Патрис Бохарт со своими ребятами расположились в креслах напротив экрана.

— Нич-чего не понимаю, — недоуменно произнес дубль-офицер. — Андрей, по-моему, ты влез не туда — это же не его воспоминания, а какого-нибудь прапрадеда!

Мы со Станом молча переглянулись и Стан задумчиво оттопырил губу.

На экране была городская улица — грязно-серые девяти — и десятиэтажные здания с какими-то палками на крышах. Кажется, это были громоотводы. Или старинные антенны для приема телевизионных передач. На зеленых газонах валялись обрывки бумаг. По тротуару шли люди, кое-кто — в очках. Да-да, в старинных очках! Вдоль дороги тянулись столбы с проводами, проезжали совершенно допотопные авто, от которых вился сизоватый дымок. К навесу подкатил вагон с двумя наклонными штырями на крыше — они каким-то образом крепились к проводам над дорогой и скользили по ним. Я вспомнил, что такой транспорт прошлого назывался то ли дилижансом, то ли троллейбусом.

Да, возможно это была память прапрадеда. Но возможно — и воспоминание самого Лайоша Ковача. «Я не меняюсь, Лео, я словно выброшена из времени…» Лайош Ковач некогда мог выторговать себе долгую-долгую жизнь… Я подумал, что средства от продажи транквилизатора «Льды Коцита» могли поступать именно на его банковский счет. По условиям договора (богатство, девственницы)… А он делился ими с другими… помощниками…

— Андрей, давай дальше! — нетерпеливо потребовал Патрис Бохарт. — Нам Илион нужен, Илион, понимаешь? А не эта старина! Ведь был же у тебя Илион, куда он подевался?