Одна она молчала. Голова бессильно упала. Широко раскрытые, невидящие голубые глаза смотрели в никуда.

Кровь… сколько крови… огромная лужа, которая, застывая, кажется черной. И мама, моя прекрасная мама, молча стоит рядом, растерянно опустив руки. Оцепеневшая, холодная и белая как снег.

И ее шепот:

— Он убил ее. Убил и Молли. Сколько еще женщин пали жертвой его похоти? Грязное животное! Я надеялась, что он умрет, но ничего не вышло. Он будет вечно осквернять землю!

Лоренс! Он трясет меня за плечи и почти кричит:

— Ради Бога, возьми себя в руки! Чертова истеричка! Успокойся!

Я открыла глаза и снова оказалась в библиотеке, наедине с человеком, который не пощадил меня.

Такое чувство, будто я избита, растоптана, разорвана изнутри и ужасно одинока. Он здесь и хочет расправиться со мной. Прикончить, как отец — Молли.

Лоренс пристально уставился на меня. Я сознавала, что дрожу, но не могла прийти в себя.

— Как бы я хотела никогда не видеть и не знать этого… — пробормотала я.

Он отпустил меня. Я отошла, потирая ладонью лоб. Пытаясь стереть отвратительные воспоминания. Никогда за все эти годы они не терзали меня с такой силой.

Молчание все длилось, мертвенное, бесконечное, но это не имело никакого значения, ибо я пыталась изгнать свои кошмары и нависшая надо мной опасность отчего-то нисколько не пугала.

Голос Лоренса заглушил треск огня в камине.

— Кажется, теперь я понимаю, почему ты вышла за меня, Андреа. Мечтала, что я займу место твоего деда, стану беречь и защищать тебя от страхов, тех нестерпимо мучительных снов и видений прошлого, которые до сих пор тебя мучают? Нет, в твоей жизни не было места для похотливого молодого жеребчика-мужа!

Я увидела смеющегося Джона, гладившего гриву Малютки Бесс, Джона, державшего Джорджа и смеявшегося над какой-то моей шуткой. Этот смех согрел мне душу.

А теперь он сердится, и темные глаза горят гневом, потому что я жена его дяди и никогда не смогу принадлежать ему.

Мне словно ударили ножом в сердце. Я медленно покачала головой.

— Не хочешь рассказать, что натворил твой отец? Что ты видела? А может, слышала?

— Мой отец… — невнятно повторила я. — Мой отец… Что вы знаете о нем?

— В данный момент это значения не имеет. Скоро поймешь, что я знаю о твоем прошлом куда больше, чем ты предполагаешь.

Он снова наклонился надо мной. Слишком порывисто. Слишком угрожающе. И должно быть, разглядел владеющий мной всеобъемлющий страх, потому что тут же выпрямился и расхохотался. И от этого смеха у меня по спине поползли мурашки.

— О, не волнуйся, я не собираюсь тебя насиловать — просто времени нет. Хотелось бы взять твою невинность, но этому не суждено случиться. Какая жалость!

— Почему вы женились на мне?

Он придвинул стул и сел. Господи, что творится в его голове? Должно быть, замышляет очередную подлость. Нужно заставить его разговориться. И еще требуется время. Джон обязательно придет… Нет, он с леди Элизабет. Покинул меня. Стоит ли удивляться… ведь мужчины всегда лгут женщинам… так почему же я столь безутешна? Зная, что я в опасности, он все же уехал.

— Ты натворила немало глупостей, обыскивая мои покои.

Обыскивая покои? Черт поберу, откуда он узнал? Но в глубине души я даже не удивилась. И тупо наблюдала, как он вытаскивает из кармана измятое письмо и протягивает мне.

— И что случилось? Ты прочла всю мою корреспонденцию, но это послание почему-то расстроило тебя настолько, что ты попыталась его уничтожить. Но не позаботилась скрыть следы! Даже не потрудилась как следует разгладить конверт. Кроме того, я прекрасно различил запах твоих духов, хотя и легкий, но достаточно стойкий. Стоило принюхаться, и я сразу определил, что ты была в потайной комнате.

Я безразлично пожала плечами:

— Конверт, которым вы размахиваете, милорд, похож на очень старое письмо, написанное Бог знает когда, возможно, во времена вашей юности.

Лоренс едва удержался, чтобы не ударить меня.

— Твоя бесконечная наглость! Ты спесива и надменна, девочка моя, но все же оказалась не очень умным противником. Хочешь, чтобы тебя избили? Вряд ли.

Он нервно затеребил листок.

— Это вы украли письмо моего отца! — воскликнула я.

— Совершенно верно. То есть не я, а Флинт. Твоя паршивая шавка едва не откусила ему ногу. Он хотел убить мерзкое животное, но я не позволил. Мне сообщили о полученном письме. Его оказалось нетрудно найти. А ты, дорогая, теперь знаешь, что твой отец восьмого декабря прибыл в Лондон.