– Нет. Я думаю, она просто хотела привлечь к себе внимание отца. Надо сказать, она избрала для этого довольно своеобразный способ.

– Значит, ты не веришь, что твой отец пытался сбить ее машиной?

– Не знаю. Но мне кажется, что она любит его. Возможно, я ошибаюсь. Глупо все это, правда? Может, она и видела, как кто-то говорил с Белиндой на подъездной аллее, но Марлин?!

– Ты думаешь, твой отец в самом деле обвинял Эразмуса Джоунса в суде десять лет назад?

– О да. Отец твердо стоит на земле обеими ногами и не имеет обыкновения ничего выдумывать. Если он сказал, что выступал обвинителем в суде против Эразмуса Джоунса, значит, так оно и было. Другой вопрос, имеет ли Эразмус Джоунс какое-либо отношение к тому делу, которым мы сейчас занимаемся?

– Между Джоунсом-отцом и Джоунсом-сыном есть очень большое внешнее сходство. Не могла твоя мать видеть с Белиндой Эразмуса?

– Понятия не имею. Но она никак не отреагировала на фотографию Эразмуса Джоунса.

– Да, это верно.

Когда они заказали яичный рулет и жареные пирожки ван-тан – половину с мясом, половину с вегетарианской начинкой, – Сэвич, Дотронувшись до пальцев Лейси, заметил:

– Что-то у тебя руки ледяные.

– Я вся как ледышка.

– Следующим летом мы отправимся на озеро Луиз-Линн с Куинланом и Салли. Мне очень хочется посмотреть на тебя в бикини, лучше всего в синеньком. Я сам тебе его куплю. И еще мне хочется своими руками надеть его на тебя… и снять.

«Следующим летом…» – грустно повторила про себя Лейси. Целая вечность отделяла следующее лето от этого вечера в бостонском китайском ресторанчике, за дверями которого, где-то в темноте, как она надеялась, притаился, готовясь напасть на нее, Марлин Джоунс. Возможность нападения в тот момент, когда Лейси будет выходить из ресторана, расценивалась организаторами розыска как вполне реальная – недаром здание окружали полицейские в штатском.

– Спасибо, – сказала Лейси, широко улыбнувшись Диллону, и, привстав со стула, поцеловала его в губы. Потом она снова села и подцепила на вилку большой кусок свинины под чесночным соусом. Сунув его в рот, она принялась жевать, а Сэвич просто сидел и смотрел на нее, серьезно, без улыбки.

Им принесли блюдо с королевскими креветками и гарниром из баклажанов. Накладывая себе на тарелку рис, Сэвич поинтересовался:

– А что ты думаешь о Дугласе?

– Ты знаешь, мне бы сейчас не хотелось о нем думать. – Лейси наколола на вилку крупную креветку и вздохнула. – Мы хватаемся то за одну версию убийства Белинды, то за другую. Точно я знаю только одно – что Изабелла Белинду не убивала. Если бы семь лет назад Кэндис была вхожа в наш дом, я бы поставила любые деньги на то, что это сделала она.

– А я все вспоминаю тот сон, который тебя измучил.

– Я-то как раз стараюсь его забыть. Слишком страшно.. Так страшно, что прошибает холодный пот. Слушай, может, после ужина пойдем потренируемся?

Сэвич улыбнулся;

– Вот что, партнерша по тренировкам, над твоими дельтовидными мышцами, конечно, еще следует поработать, но бедра у тебя очень даже ничего. Да и мышцы груди в порядке – когда я смотрю на твою грудь, с трудом сдерживаюсь.

– Обожаю, когда ты говоришь со мной о тренировках.

Лейси и Диллон улетели в Вашингтон только на следующее утро. Марлин Джоунс по-прежнему разгуливал на свободе. По пути в аэропорт они заехали повидаться с капитаном Дафтери.

– Похоже, кто-то ему помогает, – заметил Сэвич, обменявшись с капитаном приветствиями.

– Да, – согласился тот. – Сейчас уже все склоняются к такому выводу. Поскольку у Марлина вовсе не было денег, он обязательно попытался бы их раздобыть, если бы действовал в одиночку. Однако никаких попыток он, насколько мне известно, не предпринял. В городе не было убийств с целью ограбления или разбойных нападений, к которым он мог бы быть причастен. Значит, кто-то ему помогает. Кто-то прячет его, причем кто-то, у кого достаточно средств, чтобы держать Марлина Джоунса в подполье. Но кто это? Мы поговорили с людьми на складе древесины, где он раньше работал. Близких друзей у него не было – по крайней мере, таких, кто ради него мог бы пойти на нарушение закона, фактически став его соучастником.

Лейси вручила капитану Дафтери фото Эразмуса Джоунса размером восемь на десять дюймов:

– Это его отец. Возможно, вы сочтете нужным размножить эту фотографию и запустить в работу.

– Да, между отцом и сыном есть несомненное сходство. Вы считаете, старикан действительно мог впутаться в эту историю? По-вашему, именно он тот человек, который помогает Марлину?

– Понятия не имеем. Мы даже не знаем, жив ли он. Это просто предположение. Других версий мы предложить не можем, – сказал Сэвич, вставая. – Мы возвращаемся домой, капитан. Держите нас в курсе дела. Удачи вам.

– Дуглас сказал мне, что за ним следят. Черт побери, прекратится это когда-нибудь или нет?

Раздраженный голос Кэндис Мэдиган послышался за спиной у Лейси и Диллона как раз в тот момент, когда Сэвич отпирал входную дверь. При первых же его звуках рука Лейси легла на рукоятку «кольта», а Сэвич резко обернулся и упруго, по-кошачьему присел, готовый к обороне. Увидев перед собой Кэндис, он с шумом перевел дыхание.

– Я бы на вашем месте никогда больше этого не делал, мэм, – сказал он. – Шерлок запросто могла вас пристрелить, а я – сломать вам шею. Могу я узнать, какого черта вы здесь делаете?