Мужчина долго не мог заснуть и, когда наконец забылся, увидел во сне чье-то лицо, прижавшееся к стеклу. Он в ужасе вскочил и подбежал к окну, охваченный паникой, но занавески были задернуты. Все спокойно.

Не в силах удержаться, он раздвинул занавески и увидел во тьме искаженное злобой лицо женщины, истерически вопившей, что убьет его.

Он проснулся на рассвете от тихого душераздирающего мяуканья.

Лицо ребенка, лишенное всяких красок, отчетливо выделялось на подушке в неярком предутреннем свете.

Широко раскрытые глаза уставились на него с таким ужасом, что по спине Рамзи невольно прошел озноб.

– Не волнуйся, – медленно выговорил он, не пытаясь подойти ближе. – Все хорошо. Это я, Рамзи. Встал, чтобы посмотреть, не надо ли чего. Я не сделаю тебе больно. Привиделся кошмар?

Не отводя от него глаз, девочка едва заметно кивнула. Маленькие ручки выпростались из-под пледа. Кулаки сжаты. Повязки на худеньких запястьях казались чудовищной мерзостью.

– Не бойся меня. Пожалуйста.

Он выключил ночник: небо с каждой минутой становилось все светлее. И лишь теперь заметил, что глаза у малышки – голубые и кажутся огромными на узком личике, нос прямой и тонкий, ресницы и брови темные, подбородок округлый, а на щеках ямочки. Милая, хорошенькая куколка, а улыбка превратит ее в настоящую красавицу.

– У тебя что-то болит?

Девочка покачала головой, и Рамзи облегченно вздохнул.

– Не скажешь, как тебя зовут?

Она мгновенно застыла и сжалась, словно ждала подходящего момента улизнуть от него.

– Хочешь в ванную?

Он прочел ответ в ее глазах и улыбнулся. Хорошо.

Значит, почки у нее не повреждены. Да и все, кажется, в порядке, если не считать ее немоты. Ему безумно хотелось дотронуться до нее, чем-то помочь, но он не посмел.

– Ванная и туалет за кухней. Кухня вон там, – деловито напомнил он. – Тебя отнести?

Снова отказ. Рамзи ждал, но она не двигалась. Наконец он сообразил: малышка не встанет, пока он не отвернется.

– Пойду сварю кофе, – бодро объявил он. – И посмотрю, не найдется ли в моих запасах чего-нибудь по вкусу маленьким девочкам, ладно?

Зная, что все равно не получит ответа, он кивнул и оставил ее одну.

Шагов он не услышал, только стук двери ванной и щелканье замка. Пришлось заняться завтраком. Рамзи высыпал овсяные хлопья в ярко-синие тарелки и поставил рядом пакет обезжиренного молока. Придется довольствоваться таким. Интересно, есть ли фрукты? Всего два персика. Позавчера он купил полдюжины, но остальные успел прикончить.

Рамзи нарезал один тонкими ломтиками прямо в овсянку и настороженно поднял голову. Она спустила воду в унитазе, но не торопится выходить. Неужели опять что-то приключилось?

Он подождал еще немного. Не стоит пугать ее стуком в дверь. Но время шло, а девочка не появлялась.

Рамзи легонько побарабанил костяшками пальцев по притолоке:

– Солнышко, с тобой все в порядке?

Тишина. Рамзи нахмурился. Ну и дурак же он! Малышка, должно быть, считает, что теперь она в полнейшей безопасности, и вряд ли вообще собирается выходить.

Он налил себе большую кружку черного кофе и уселся перед дверью ванной, вытянув длинные ноги и едва не упираясь ступнями в противоположную стену. Его черные поношенные сапоги потеряли форму и были удобны, как старые шлепанцы.

– Знаешь, – заговорил Рамзи, обращаясь к закрытой двери, – мне все же хотелось бы узнать твое имя.

«Солнышко», конечно, звучит неплохо, но одно солнце на небе уже есть. Ты, кажется, не можешь говорить, но это ничего. Я дам тебе бумагу и карандаш, и ты напишешь свое имя. Здорово придумано, как считаешь?

Молчание.

Он отхлебнул кофе, повел плечами и с удовольствием потянулся.

– Готов побиться об заклад, у тебя есть мама, которая скучает и плачет по своей пропавшей девочке. Если ты напишешь, как тебя зовут и где живешь, я позвоню ей, и она приедет.

Опять этот тихий плач.

Рамзи сделал еще глоток.

– Да, клянусь, твоя мамочка места себе не находит… Погоди-ка, может, ты слишком мала и не умеешь писать? Откуда мне знать? У меня нет детишек.

Ни звука.

– Ладно, потом решим, как быть. Выходи и поешь немного. Могу предложить овсяные хлопья и персик.

Только молоко обезжиренное, но по вкусу этого не скажешь. Правда, смотреть на него противно – синее и жидкое. Зато персик сладкий и спелый. Я съел целых четыре. Если бы знал, оставил бы тебе больше. Могу сделать тосты. Имеется еще клубничный джем. Давай выходи. Ты наверняка проголодалась. И послушай, малышка, я тебя не обижу. Вчера я принес тебя, умыл и покормил, верно? И сегодня утром пальцем тебя не тронул. Можешь мне довериться. Когда-то я был настоящим бойскаутом и теперь близко не подпущу того, кто бросил тебя в лесу. Если он вздумает забраться сюда, вышибу из него дух или пристрелю. Знаешь, мне не часто приходится разговаривать с ребятишками. У меня два племянника и три племянницы, но я вижусь с ними раз в год. Это дети моего брата. Прошлым Рождеством я научил девчонок играть в футбол. Любишь футбол?