– Не скажу. И вообще, это совсем не важно.

– Как это не важно? Да без этого можно считать, что тебя вовсе не существует.

– Как это не существует?! А это, по-твоему, кто?
– Авося похлопал себя по бокам.

– А я знаю, какого рода Авося, - вступился за магистра Митя.
– Авося мужского рода.

– Правильно. Я из мужского рода, - обрадовался Авося.

– Все равно внушать доверие придется мне, - сказал Мефодий, - у тебя ведь наверняка нет носового платка.

– А при чем тут платок?
– не понял Авося.

– Вот видишь, ты даже не знаешь, при чем тут платок, а Митина мама говорит, что у хорошо воспитанного человека всегда должен быть носовой платок!

– Зачем?
– спросил Авося.

– Чтобы носить его в кармане, - объяснил Митя.

– А для чего носить его в кармане?

– Конечно, чтобы все видели, что ты хорошо воспитан. Зачем же еще? пожал плечами Митя.

Авося сунул руки в карманы, но вместо платка вытащил большую шоколадную конфету в яркой обертке.

– Зато у меня есть вот что!
– похвалился он.
– Кто скажет, что конфета хуже носового платка?

Этого никто не сказал. Настроение у Мефодия испортилось окончательно. А когда Авося разломил конфету на три части и протянул Мите и Мефодию их долю, то Митя окончательно удостоверился в его хорошем воспитании, потому что если у хорошо воспитанного человека и хранится в кармане носовой платок, то конфета у него точно не хранится. Это Митя знал по себе. Стоило у него в кармане завестись конфете, как с ней тут же что-нибудь случалось.

– Настоящие львы конфеты не едят, - сказал Мефодий с достоинством, а так как Митя знал, что игрушечные тоже, то ему пришлось съесть львиную долю.

Перед тем как отправляться за разрешением, Митя на всякий случай спросил у Авоси:

– А что мы скажем маме?

– Да чего тут говорить? Если перевернуть все вверх дном и устроить настоящую вверхтормашкию, то мама и сама этого не выдержит. Она будет даже рада от нас избавиться и отпустит тебя куда угодно.

Мите вовсе не хотелось, чтобы мама была рада от него избавиться, и он сказал:

– Не надо ничего ставить вверх дном. Если маме доказать, что чудеса есть на самом деле, а это вовсе не моя выдумка, то она и сама меня отпустит в Шутландию.

– А как же ты ей это докажешь?
– спросил Авося.

– Это докажу не я, а Мефодий.

Услышав свое имя, львенок встрепенулся.

– Конечно, докажу. Чего там. А как я ей это докажу?

– Очень просто. Ты с ней поговори немножко, тогда она во что угодно поверит!

– А я?
– спросил Авося.

Митя подумал, что и говорящего Мефодия, и Авоси для одной мамы будет, пожалуй, многовато, поэтому сказал:

– Подожди нас здесь, хорошо? Мы не надолго. Только никуда не уходи.

– Ладно, - согласился Авося, но как только Митя с Мефодием скрылись в подъезде, сказал сам себе: - Никуда не уходить? Интересно, разве можно уйти НИ-КУ-ДА? Это надо проверить!

И Авося пошагал за угол, бормоча себе под нос:

Ну кто мне сможет объяснить,

Как никуда не уходить?

Ведь, спорим, если я уйду,

куда-то все же попаду!

И где, скажите, мне узнать,

Как ничего не потерять?

Ведь если это ничего,

Как потеряете его?

И непонятно уж совсем,

Как не подраться мне ни с кем?

Как, если даже захочу,

Я никого поколочу?

Ему не всыпешь тумаков

И не наставишь синяков.

Еще не шуточный вопрос:

А вдруг он мне расквасит нос?

Наверняка при всем при том,

Полезно думать ни о чем!

Мне даже страшно иногда

Такая в мыслях чехарда!

ГЛАВА 5. НЕШУТОЧНЫЙ РАЗГОВОР

В подъезде Мефодий спросил:

– А что я скажу твоей маме?

– Что угодно, - сказал Митя.

– Давай попробуем, - предложил Мефодий.

– Давай. Говори!

– Что угодно, - сказал Мефодий.

– Что угодно, - подтвердил Митя.

– Что угодно, - повторил Мефодий.

– Да, что тебе угодно, то и говори, - сказал Митя.

– Да, что тебе угодно, то и говори, - повторил Мефодий.

– Ты что говоришь?
– уставился на него Митя.

– То, что ты сказал: что угодно.

– Я тебе не такое "что угодно" сказал, а другое, которое означает, что тебе в голову придет.