— Ну и?..

— И пустил туда Грету. — Куинн не сдержала улыбки. — Я бы многое отдала, чтобы увидеть лицо Бобби, когда опубликовали результат голосования. Впрочем, с шинами на зубах особенно не покривляешься.

— Итак, все счастливы, — подытожил Ник. — Кроме меня.

Куинн рывком выпрямилась, ее сердце на мгновение замерло.

— Ты несчастлив?

— По-моему, пришло время для перемен, — сказал Ник.

— Ты с ума сошел? — воскликнула Куинн. — У нас такая чудесная жизнь, и ты хочешь…

— Кровати, кушетки, стенки, кухонная стойка, уборная в мастерской… — Он покачал головой. — Одно и то же, вновь и вновь. Мы погружаемся в болото рутины.

В его темных глазах вспыхнула страсть, и Куинн почувствовала, как ее обдает жаром его тела. Перед ней был Ник — самый милый, самый любимый, надежный, бесценный. «Я самая счастливая женщина на земле», — подумала она и нарочито-равнодушно сказала:

— К чему ты клонишь?

Ник запустил ладони ей под свитер и, наклонившись к самому ее уху, прошептал:

— Тебе никогда не хотелось заняться любовью голышом, на сиденье грузовика, и кричать во весь голос, пока весь город смотрит отвратительную копию «Мальчишника»?

— И впрямь настало время перемен, — отозвалась Куинн, стягивая с себя свитер.