Летом 1986 года Чарльз Шеффилд опубликовал в "Бюллетене SFWA" эссе, в котором перечислил все когда-либо услышанные им причины отменить премию "Небьюла". Выглядел этот список так:

1) "Небьюла" не нужна, потому что в фантастике и так уже чересчур много премий.

2) У настоящих писателей нет времени, чтобы много читать и рекомендовать в номинации произведения других авторов.

3) Передовые писатели считают эти премии "золотыми медалями специальной олимпиады в литературе" (моя любимая придирка).

4) Премии "Небьюла" не удается представить настоящие достижения в своей области.

5) Риторический вопрос Шеффилда: "Если бы этой премии не существовало, нужно ли было бы ее придумывать?"

Шеффилд небезосновательно отметает всю эту критику: "Нам нужна "Небьюла" по одной простой причине: нет ни одной другой награды (включая Мемориальный приз Джона Кэмпбелла), которая присуждалась бы за литературные достоинства научно-фантастического произведения не маленькой группой отдельных судей, а организацией писателей-фантастов, включающей семьсот (а теперь и всю тысячу) членов. И этот факт перевешивает все возражения, которые есть против этой премии".

И как я всюду говорил, "Небьюла" представляют из себя то, что из нее делают члены SFWA. Мы должны обвинять себя, если она нас разочаровывает. Мы должны благодарить себя, если мы горды ее лауреатами. Каждый писатель, даже наиболее плодотворно работающий, обязан либо бороться за их отмену, либо работать для достижения очень маловероятной, очевидно безнадежной цели - их усовершенствования. Я все же верю в это, и хотя я начинаю думать, что, может быть, SFWA должна спонсировать два комплекта премий - прежний (за научно-фантастические произведения) и второй (за фэнтези), при этом писатели сами решают, в какую группу следует отнести их произведения,- меня, в общем-то, устраивает и существующая система.

В заключение расскажу одну правдивую историю. Весной 1974 года две моих повести должны были участвовать в финальном голосовании. Я печатал рассказы в течение неполных четырех лет, и выдвижение моих работ на конкурс заставило меня витать в облаках.

В это время я преподавал композицию и литературу в университете Джорджии в Афинах, а один из моих друзей учился на юридическом факультете. Я, светясь простодушной гордостью, рассказал ему, что два моих рассказа претендуют на получение премии "Небьюла". "Небус?" - переспросил он. "Небьюла",- ответил я и детально объяснил, что из себя представляет эта премия и почему это так важно.

Мой друг уставился на меня. Лицо его начало подергиваться. У него начались приступы громкого смеха. Каждый раз, когда он перехватывал мой взгляд, приступ смеха, если он начинал затихать, овладевал им снова. Я смотрел на него с изумлением. Наконец я понял смысл и причины его смешливости и тоже начал смеяться. Он не имел в виду, что "Небьюла" - это "золотая медаль специальной олимпиады в литературе". Просто перед лицом вечности моя забота о шансах двух моих безвестных рассказов выглядела... комично.

Пер. по изд.: Amazing Stories, April 1989

Публикуется со значительныыми сокращениями

Перевод (C) Андрей Чертков, 1994

СИДОРКОН'94: ПОДСТУПЫ К ОСМЫСЛЕНИЮ

Роман АРБИТМАН (Саратов):

Здравствуйте, Сергей и Андрей!

Спасибо за "Оберхам". Прочитал в тот же день. Мне кажется, что материал под названием "Стенограмма заседания" очень плох и не заслуживает включения куда бы то ни было. Не смешно и, главное, не к месту. Что касается всего остального...

Дневник Николаева, занявший центральное место в номере, бесспорно, заслуживает внимания. Но. При чтении меня не оставляла мысль, что я читаю личное письмо Андрея Николаева, не предназначенное мне. Было некоторое чувство неловкости, словно я заглянул тебе за спину в тот момент, когда ты делился со своим другом впечатлениями о прошедшем.

Если ты, Андрей, это ощущение читателя запланировал, то тогда твой замысел вполне удался. Мне кажется, что ты весьма верно (хотя и в нескольких местах поверхностно - скорость, скорость...) передал общую атмосферу кона. Тебе даже удалось изобразить меня человеком пьющим, что сильно повышает мои акции в глазах фэндома.

И еще (чтобы больше не касаться). О "Страннике". Мне кажется, что сейчас любые споры об этой премии (голоса "против" или даже агитация "за") роняют наш корпоративный престиж. Премия есть. Занимает она такое-то определенное место. Все обиды или оправдания низводят фантастическое дело, которому мы служим (прошу простить за высокий штиль!), до уровня окололитературной тусовки. И мне, как критику, становится душно в этой атмосфере мелких обид и упреков и хочется въехать куда-нибудь в нефантастическую область и всю оставшуюся жизнь писать, например, о постсоветском детективе, или о любовном романе. Или _только_ о творчестве моего любимого Вити Пелевина, чей неприезд (в контексте всех этих споров) делает его позицию выигрышной необычайно.