Шрифт:
И рвал наш орк на груди рубаху,
И развевалось Химеры Знамя…
Так кто ж построил здесь этот город? Не свищет ветер, да что-т не спится. Чу, слышишь скрип — то судьбины ворот, Или небесные колесницы…
(b) А Знамя Химеры все выше… Тисками удавов-улиц Сжимало их души. Как мыши Идут они. Тысячи лиц Уродливых, злых созданий Глядят им в глаза со стен, Средь серых брошенных зданий. Все вечно тут, нет перемен.
И гоблин за сердце держался,
А эльф становился мрачнее.
И звук на кусочки ломался
В дыхании суховея.
"Дорога идет по кругу. Братва, мы попали в ловушку" А ветер играл им фугу Про паука и мушку.
Шли гоблин, человек и эльф,
В далекий легендарный Лейф.
Смотрел наш эльф в хрустальный шар, И видел как горит пожар. Он видел боль, он видел смерть Богов сжигающую плеть.
Дела давно минувших дней,
Осколки грез рожденья мира…
Осточертевший суховей
С собой унес остатки Силы.
И эльф лежал на мостовой, И плечи содрогались в плаче… А знамя звало всех на бой, Бой против всех, кто жил иначе.
И в небе плыли зеркала,
И отражали отраженья.
Осколки судеб и стекла
Собой украсили сраженье.
И Черный Пастырь, сжавши плеть Над смерти пастбищем навис. А кровь поднялась лишь на треть. И зеркала летели вниз.
А знамя звало всех на бой,
Бой против всех, кто жил иначе.
И эльф лежал на мостовой,
И плечи содрогались в плаче…
Я не могу — поднялся эльф На этом кладбище легенд. И зашипел гранитный змей, Из жала выступила медь.
Но вор сказал всем — Не впервой
Меня так плотно обложили.
Прорвемся. Не последний бой…
Вновь в небе зеркала поплыли.
(c) И плыли в небе зеркала, И змей гранитный рвался в битву. А тело змея как скала, Мечи и топоры разбиты.
И заклинанья как листва,
Ложились на седую землю.
Стихии спят, нам нефиг звать.
Стучится боль взрывая темя.
И прислонился эльф к стене, Помятый меч, сгоревший посох… Но боли нет, все как во сне. Что там за день весна иль осень?
И сжал руками он затылок,
И прошептал он "Нарианта"
Тогда к нему вернулись силы,
Тепло принес им ветер марта.
И женский голос в тишине, Плел кружево волшебных слов. Пылали зеркала. В огне Скривлялась острота углов.
Гори огонь,
Гори душа,
Танцуй на лезвии ножа.
Гори огонь,
Пусть сгинет вонь,
Пусть люди сами все решат…
Гори,
Гори,
Огонь — гори!
Пусть ночь взорвет пожар зари.
Гори огонь,
Пусть Бледный Конь,
Уйдет со мной.
Пусть будет бой!
Пусть эти люди все решат.
Эй, смерть, за мной — я ухожу…
Все призраки домой спешат.
Прощайте… И да сгинет жуть!
И смутный образ женской ножки Мелькнул в натянутой тиши. И изумруд эльфийской брошки Безумный ветер раскрошил.
И вор, очнувшийся от чар,
Схватил руками шею змея.
Из пасти поднимался пар,
Яд падал на земь, каменея.
Но, все ж, вполне хватило сил В сжимавших пальцах человека. Язык змеи упал, застыл… А эльф шатался как калека.
Проход, казавшийся стеной…
Растаял, снегом февраля.
И на столетней мостовой,
Лежали гроздья янтаря.
Орк, человек и черный эльф
Идут в далекий город Лейф.
И поднял вор глаза змеи Два огнедышащих рубина. В них отражаются бои И гибель тысячи невинных…
— 4И перед нами вновь дорога, Во мраке тает горизонт. Ты чувствуешь — дыханье Бога, Ты слышишь подземелий стон?
А под дождем белеют кости,
Горят мосты, но не сгорают.
Не спиться мертвым на погосте,
Здесь мертвые не умирают.
Бредет сквозь полночь синий труп, Горит, политый кровью, месяц. Они сбиваются к костру, Но им уже не отогреться.
И обнимается мертвец
С внезапно поседевшим вором.
И утром не прийдет конец
Их замогильным разговорам.
Ведь темен мрачный небосвод, Ведь утра не бывает тут. И каждый час, и круглый год. Полночные цветы цветут.
Давно протухшие орлы,
Исполнят в небе виражи.
Застыли тучи, на хер плыть…
Мертвы живые — мертвый жив!