стр. 13 Я - с народом. Лицом к лицу.

МОКРЕЦ

Четыре карты, стороны одной медали, Бог - Отец создал нас по образу и подобию. Свежесть зелени, яркой - яркой, свет солнца залил аллею, Флаги, Маски, Цветы живого огня украшают парк, Скамьи саянского мрамора. Блеск. Шик. Великолепие Жизни. Праздника. Нарядные Красные Шапочки, ходят вдоль аллеи зеленых стен молодых сосенок, покачивая бедрами, Обтянутыми тканью. Плотно. Волк иного толка видит один их ажурное белье. Он - мокрец. Он в рванье и вонь источает волнами. Пот и грязь - вот его гель для укладки волос и людей. Дохлая мышь в кармане Вот его одеколон, вот его ужин. Он расселся на всю скамейку, он обнял ее жопой и пускает струю в штаны, Глядя на девичьи задницы. Ох, Мокрец!! Когда-то ты был идеей, мыслью, подозрением, в моем воспаленном мозгу. Ох, Мокрец - ты реальность и мое прозрение. Гниющий труп, куча дерьма на мраморной лестнице посреди шикарного бала. Почувствуй, вздохни жизнь, Полюби мир, полюби себя, взорвись чувствами на семь футов под ржавым килем, СТАНЬ ЖИВЫМ, Ох, Мокрец!.. Человек, общество, погрязнув в гордыне, создало Мокреца по своему образу и подобию.

БЕГЛЕЦ

Даже в тамбуре душно. Все поносят друг друга. Все злы, ироничны, циничны, я один как остров спокойствия, прижат к дверям, я их страж. Электричка. Полдень. Я спрессован, спиной к двери. Я - с народом. Лицом к лицу. Эти злые, потные лица с дряблой кожей чем-то напоминают шакальи морды. Металл за спиной позволяет чувствовать себя увереннее, выше лиц олигофренов. И этим давай зарплату, им подавай все блага. За так. Оскорбленная справедливость. В их головах один враг Правитель. У всех общий враг - Россия. У всех них один враг они сами. Меня поносят. Я с ними рядом, но не с ними, я не ругаю Правительство. Я спокоен. Я МОГУ! Я ЕСТЬ! Я ЖИВОЙ! Меня заставляют. Силой. Надо же... Олигофрены. Кто-то едет на дачу. Вкалывать. Кто-то к жене. Ненавидеть. Никто не думает. Это дело чиновников. Пусть они думают, чувствуют, делают что-либо. А народ их распнет в случае грубой ошибки. Гении рвутся к власти Рвутся мстить, не править. Алчность. Злоба. Лень. Чревоугодие. Это Жители. Столицы Сибири. Православной Руси. Живые живут, слышат, видят. Чувствуют, умирают, исходят кровью от ощущения непоправимого. В них плюют. В лучшем случае не замечают. Глаза. Пара глаз за стеклом в салоне. Уставились на меня. С ужасом. Х-хе, правильно, как я смею?! Да какое же я чудовище!!! Какое я право судить имею?!.. Х-ха! Да ведь я - в каждом из них, Я тоже - олигофрен. Потому что мне до лампочки что с ними будет. Бой проигран. Родина уничтожена. Нами же, Жителями... Олигофренами!!! НО Я ВЕДЬ ЖИВОЙ!!! Я МОГУ!!!! Я ЕСТЬ!!!!!

ЗРЯЧИЙ

Этот день был похож на кино о старых Сибирских лесах. Над полями туман, обнимающий сосны. Солнце заперто Северным Ветром. Я стоял на краю обрыва, у тихого переката. И небо было цвета воды, Я видел ворона, его сожрал ветер, унес во плоти в Небеса. Я стоял на краю обрыва, голый, у тихого переката. В мертвом ветре летели люди, касаясь воды, там, внизу, Внизу, вниз по течению. Все небо стало единым облаком, скрыло меня, рыдало и пело за меня... Она не пришла.

Дмитрий Ильин

стр. 14 приснились какие-то странные сны

СКАЗКА Полине и Вадиму

Когда он вернулся, в очередной раз опровергая все тревожные слухи и сплетни, Эри уже была достаточно взрослой, чтобы выйти вместе со всеми к воротам встречать его. - Дети, - мать примчалась из красильни гораздо раньше, чем обычно, и было видно, как она торопилась принести в дом добрую весть. Руки ее были отмыты кое-как, а плащ она накинула прямо поверх рабочего халата, - Дети! Мидар вернулся! Эрилин, ну не стой ты столбом, ты же не хочешь, чтобы мы пришли последними! В это было трудно поверить, Эри даже пробовала ущипнуть себя украдкой за руку, но мираж не рассеивался, - она стояла с матерью и братом возле дороги, ведущей к воротам. Разумеется, к самим воротам они протиснуться не сумели, да и не смели, в общем-то. Но уже то, что она, Эрилин, сейчас увидит странника Мидара, последнего из странников, было чудом из чудес. Конечно, она видела его и раньше - из окна школы, например. А в прошлый раз - даже с чердака дома, стоящего на центральной улице (о чем его обитатели, бывшие у ворот, и не догадывались). Но никогда - так близко. Может быть, он даже коснется ее полой своего плаща! Но об этом Эри даже не смела мечтать. Люди все прибывали, и вскоре толпа оттеснила мать куда-то в сторону, а ее и Таура, крепко на правах старшего брата сжимавшего ей плечо, притиснула к срубу старого, давно высохшего колодца и плотными волнами заколыхалась впереди. Таур скрежетал зубами от досады, но тащить сестренку обратно в толпу поостерегся. Эри чуть не заплакала. Чьи-то головы и тела, загораживали ей дорогу, маячили пред глазами. Эри подпрыгивала, вставала на цыпочки и вытягивала шею - ничего не помогало. И вдруг, когда она совсем было уже отчаялась, толпа неожиданно всколыхнулась и расступилась. Эри как раз на какой-то миг отвела взгляд от дороги, пытаясь найти опору, чтобы забраться на колодезный сруб, что уже сделали две каких-то более сообразительных девицы. А когда она, не понимая, что случилось, вновь подняла глаза, сердце ринулось в пятки, а язык прилип к небу: странник Мидар, улыбаясь, шел прямо к ней. - Здравствуй, милая девушка. Как твое имя? - Эрилин, - услышала она свой голос, на удивление звонкий и почти не дрожащий. Еще она услышала внезапно нахлынувшую тишину и бешеные удары своего сердца.
– Здравствуйте, странник. - Эрилин? Вот как!
– звонкий, радостный смех вспугнул стрекозу, присевшую на ворот колодца, - Дитя света! Это доброе предзнаменование, Эрилин. Дитя света, напои меня водой. Дитя света, напои меня водой, Но не той, что утекает между пальцев, И не той, что падает с неба на землю, И не той, что течет терпеливо, как время. Сколько Эри помнила себя, столько помнила эту балладу. Ее пела мать, качая колыбель. Ее пели менестрели, частенько проезжавшие мимо их дома. А сама Эри пела ее младшим сестрам, когда мать задерживалась на работе. Блестело солнце - день был ясен и светел. Блестела вода в ведре, оказавшемся вдруг необычно легким. И как-то по-особенному блестели глаза Мидара, когда она встретилась с ним взглядом, принимая ведро назад. - Доброе предзнаменование! Доброе предзнаменование!
– послышались радостные крики вокруг. Эри вдруг почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног и, как утопающий за соломинку, ухватилась за чью-то протянутую руку. * * * - И все-таки я на твоем месте подумал бы, прежде чем принимать такое решение. И, подумав... оставил бы все как есть.
– Ты не можешь так рисковать собой, - фигура бургомистра на фоне светлого оконного пятна походила на тень диковинного дерева. Диковинных деревьев странник на своем веку повидал. Впрочем, как и бургомистров. - Но пророчество... - Я сам знаю пророчество. Я знаю сотни пророчеств! Да, да, согласен, какие-то из них исполнялись, но... Но это было давно, пойми ты наконец! Когда еще были живы драконы, когда по дорогам бродили сотни странников, когда священные колодцы были полны воды...
– бургомистр резко повернулся, лицо его выражало отчаяние и боль.
– Я не верю... - И напрасно. - А где доказательства? - А вода в священном колодце дракона не доказательство? Ты хоть вспомни, когда он высох! - Вода... Далась тебе эта вода. - Именно далась, - странник улыбнулся. - Странно все это, - подал голос старшина красильного цеха, ведь пророчество говорило о...
– Он замолчал, смущенно кашлянув, но, видя, что от него ждут продолжения начатой мысли, выдавил: - Я не знаю, кто он... И никто, даже она сама, этого не знает... Это какой-то бред. Мол, спала где-то в поле, приснились какие-то странные сны. А через положенное время - ребенок. Через три года - та же история... Правда, как замуж вышла - все как рукой сняло. Родила мне двух нормальных девок. Не то чтобы я не верил ей... - Послушай, Мидар, все мы знаем Пророчество наизусть, - повторил бургомистр более спокойным голосом.
– Ты вот что лучше: скажи, когда уходишь. - Завтра на рассвете. - Ох, да, ты же вернулся неделю назад. Что ж, в следующий раз будет, надеюсь, больше времени для бесед. Ведь если в колодцах вновь появится вода и, - он жестом остановил кого-то, уже поднимавшегося со своей скамьи, - знаю, знаю,я слышал рассказы о каких-то огромных птицах, пролетевших пару раз над городом. Очень может быть, что это драконы. Значит, они возвращаются. Значит, в следующий раз... * * * - Таур, ты куда?
– Эрилин, так и не сумевшая в эту ночь сомкнуть глаза, тихо сидела на крыльце, когда дверь неожи

стр. 15 как все это связано и что означает

данно распахнулась, и в проеме появилась стройная фигура, закутанная в длинный плащ. - Фу, Эри, ты меня напугала, - брат вздрогнул от неожиданности и присел рядом с ней на корточки.
– Вот, не спится что-то. Вышел подышать воздухом. - И мне не спится, - Эрилин вновь подняла глаза к небу.
– А где ты был вчера ночью? Завел подружку? - С чего ты взяла? - Тебя не было в комнате. Я заходила за свечой. И во дворе тебя не было. И у сестер. - Я... Ну, в общем... - Не обманывай меня, Таурунг. Я же всегда могу отличить правду от неправды, тебе это известно. Таур сел на ступеньку рядом с Эри и расправил плащ. - Помоги мне различить правду и ложь, Но правду не ту, которая ведет на суд, Но правду не ту, которую детям не говорят, И ложь не ту, которой успокаивают себя, тихо пропел он.
– Эри, милая, ты сможешь поверить мне? - Таур, я... Я, кажется, знаю, в чем дело. Это ты, да? Ты... - Да, я летаю. Не так хорошо, как хотелось бы, но я пока учусь. Ты знаешь, я хочу найти его. Дверь скрипнула вновь. - Дети, - строго начала мать, и вдруг озадаченно замолчала. Взмахнула рукой. Улыбнулась.
– Вот как. Вы выросли, а я не заметила. Я знаю, что вы хотите спросить у меня. Но мне самой это неизвестно, поверьте. - Зато мне известно, - плащ за спиной у Таура шевельнулся, как крылья. - И мне, кажется, тоже, - Эри встала у плеча брата и подняла руку вверх.
– Смотрите. * * * И снова - толпа у ворот. И снова сердце ее стучит так, что, кажется, слышно всем. Но никто не смотрит на нее, а она опять стоит посреди толпы, привставая на цыпочки и вытягивая шею. - Итак, я, странник Мидар, последний из странников, повинуясь древней традиции, как и все странники, стражи дороги добра и хранители покоя нашего мира до меня...
– Голос его прервался. Он перевел дыхание, встряхнул головой и вновь заговорил: - Уже много лет на земле не случаются чудеса. Давно высохли священные колодцы. И только мы, странники, еще бродили по дорогам. Многие из нас не возвращались. И никто не знает, какой враг и какие беды подстерегли их. В нашем мире давно все смешалось: свет и тьма, добро и зло, правда и ложь. Однажды, далеко и давно, когда я был одинок и казался себе слабым и никчемным, я услышал голос. Он всего лишь спел мне старинную балладу и напомнил мне о моем долге. Я много дней ломал голову над тем, как все это связано и что означает... Я принял решение, повинуясь внутреннему побуждению... Можете назвать это наитием. Или как угодно еще. Но когда сегодня ночью я смотрел на небо, все происшедшее стало казаться мне совершенно естественным. Я понял, что я должен сделать. Итак, повинуясь древней традиции, объявляю имя ученика, которого я выбрал. Я не стану говорить дважды, Услышь меня, дитя света, Не так, как слышат звуки, Не так, как видят глазами. Драконы и люди были братьями. Но однажды король драконов нечаянно смертельно ранил странника. И тот, умирая, проклял его род. А значит, проклял и его брата - человека. Люди и драконы стали врагами. Началась война, и люди изгнали драконов из своих земель. Они больше не понимали друг друга и не верили друг другу. И мир стал рассыпаться. Тогда же появилось пророчество о том, что проклятье утратит силу, когда странник возьмет в ученики дракона. А в какое время и кем была написана баллада, мне неизвестно. Слова ее странны... Хотел бы я, чтобы нашелся кто-нибудь, кто сможет их верно истолковать... Но я хочу рискнуть... Таур... - Нет, - голос юного дракона звучал мягко и слегка виновато. Нет, странник. Я вижу твои мысли. Я чувствую тебя. Но я не подхожу тебе. - Стойте! Стойте! Я понял!
– бургомистр выбрался из толпы и схватил странника за руку. - Да подождите вы все.
– странник улыбнулся, и с его лица мгновенно слетели напряжение и неуверенность.
– Значит, мой выбор верен.Ты ведь понял, Таурунг... - Я понял, странник. Ты испытывал меня. Ты хотел знать... - Что драконы и люди снова могут стать братьями, потому что... ликовал бургомистр. Толпа расступилась, и Эри вновь увидела странника так близко, что смогла расслышать биение его сердца и прерывистое дыхание. - Эрилин, ты пойдешь со мной? Дитя света, помоги мне поверить, Помоги мне вернуть надежду, Напои меня своею любовью Так, чтобы хватило нам двоим и всему миру. - Потому что единственное, что еще может спасти наш мир - это любовь, - тихо прошептал Таур.

Граф Робер де Лерон

стр. 16 Мы источником света становимся:

В ноябре прошлого года в Тюмени погиб Димон Колоколов: Читателю предлагается небольшая подборка его стихов. * * * Если что-то очень личное В жизни как-нибудь не ладится, Или чувства неприличные На лице выражаются, Я качусь в пустом троллейбусе По заснеженным улицам, И тоска куда-то денется, И покой на сердце спустится.

А тролле-троллейбус катится

Пока колёса не отвалятся,

А шофёр поставит новые,

И не стоит, друг, печалиться!

Не печалься, друг! Если девушку любимую Ни за что назвал ты дурою, Или другу зубы выбил ты, Не понявши каламбура, Ты забудь про эти мелочи, Прогони печаль и скуку, Извинишься перед девушкой И протянешь другу руку.

А тролле-троллейбус катится

Пока колёса не отвалятся,

А шофёр поставит новые,

И не стоит, друг, печалиться!

Не печалься, друг!

* * * С тихим шелестом пролетает По дорогам заснеженным вьюга, Но, однако, на сердце тает Ибо рядом опять подруга,

Да и мало того разгорается

Как бы пламя внутри лихое,

Это радость кипит-играется,

Что за время моё молодое. Эх, закружится жизнь невесёлая Каруселью, качелью, песнею, Хороводом подкосит голову, И смешаются мысли естественно.

Забурлила кровь, разливается,

Беспредельною валит лавиною,

Эта сила ЛЮБОВЬ называется,

Бесконечная, беспричинная. Величавая и громадная, Грандиозная и глобальная, Бесподобная и нещадная, Непростая и многоовальная.