– Разумеется, – ответил я. Бетси сунула мне в руку стакан.

– Я позвонил, так как знаю, что вы и вся семья Коллингхемов интересуетесь этим делом. Я буду и дальше поддерживать с вами контакт. И если всплывет, что-нибудь новое...

– Да, – разумеется, – повторил я еще раз. – Благодарю вас, лейтенант Трэнт.

Я опустил трубку на рычаг, стараясь скрыть от Бетси влажные следы моих пальцев.

– Чего хотел Трэнт? – спросила Бетси.

– Он сказал, что полиция установила, кому принадлежал пистолет, из которого был застрелен Джейми. Говорит, что какая-то женщина приобрела его в лавке старьевщика.

– Женщина? Что за женщина?

– Понятия не имею. Я впервые слышал ее фамилию.

Комната пошла колесом перед моими глазами вместе с Бетси, которая смотрела на меня мягко, с выражением спокойного интереса. Чувствуя, что самообладание изменяет мне, я старался внушить себе, что ничего страшного не случилось. Напротив, все сложилось на удивление удачно благодаря моему слепому счастью. Ведь Трэнт мог с тем же успехом сообщить все Бетси и попросить, чтобы она передала это мне... Он мог также предпочесть лично поговорить с Дафной, а не просить меня о посредничестве. А если бы Бетси или Дафна услышали фамилию Анжелики...

До конца вечера я не переставал думать о том, что могло бы произойти, хотя, к счастью, не произошло. Я снова осознал, что безопасность запланированная – это еще не безопасность реальная. Если звонок Трэнта в силу счастливой случайности не погубил меня, то в любую минуту какие-то другие неожиданности вполне могли к этому привести.

Время беззаботности миновало бесповоротно. Теперь от меня требовалась постоянная бдительность.

На следующий день, в пятом часу, когда я собирался покинуть издательство, в мой кабинет вошла Молли Макклинток и сказала с деланным ужасом:

– Господин вице-председатель!.. Полиция!.. Некий лейтенант Трэнт!

Я успел подзабыть, какое впечатление производит лейтенант Трэнт, но когда он вошел в кабинет, спокойный, скромный, ничем не выдающий своей сущности, я сразу осознал, что передо мной мой противник.

Я пригласил его сесть, но он отказался. Он стоял по другую сторону моего письменного стола и улыбался.

– Зачастил я к вам, не так ли? – сказал он. – Я только что снова побывал на Десятой улице, и на этот раз мне посчастливилось больше.

Его непроницаемые глаза – серые или голубые? – переместились с моего лица на стену, как если бы он искал там картины, которыми можно было бы повосхищаться.

Однако на стене не было никаких картин. Я недавно переселился в кабинет Лэмберта и не успел что-либо изменить в нем. Единственным украшением на стене была голова лося, которого Лэмберт когда-то застрелил в Канаде. Трэнт рассматривал ее и, казалось, ждал, когда я заговорю.

– Удалось ли вам напасть на след той женщины? – спросил я, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно.

Глаза Трэнта немедленно переселились с головы лося на меня.

– Мы еще не нашли ее, мистер Хардинг. Однако мы узнали о ней интересные вещи... очень интересные.

– Интересные?

Лейтенант Трэнт вдруг решил сесть. Он опустился в кресло, стоящее возле моего стола, достал портсигар, вынул из него сигарету и закурил. До сих пор я не замечал, чтобы он курил. Он все делал так, словно выполнял какой-то ритуал.

– На этот раз, когда я был на Десятой улице, я застал дома некую миссис Шварц, снимающую квартиру на четвертом этаже.

Он вынул изо рта сигарету, осмотрел маленький столбик пепла на ее конце, а потом перевел взгляд на письменный стол. Я пододвинул ему пепельницу; он поблагодарил и положил сигарету на край.

– Миссис Шварц оказалась очень ценным свидетелем, – заявил он.

Я старался уверить себя, что его размеренные движения, паузы, манера произносить обычные фразы так, словно в них кроется какое-то неслыханно важное значение, – все это зауряднейший полицейский прием, которым Трэнт сейчас пользуется автоматически. Нет ни малейшего повода предполагать, что это предназначено специально для меня. И все же – может, потому, что я чувствовал себя виновным, – эти штучки здорово выбивали меня из колеи.

– Как я уже сказал, – продолжал Трэнт, – миссис Шварц живет на четвертом этаже. Кроме нее там снимает квартиру еще один жилец – мужчина, который сейчас отдыхает в Мексике. Миссис Шварц рассказала мне, что два месяца назад его квартиру заняла некая мисс Анжелика Робертс. Эту мисс Робертс, как утверждает миссис Шварц, часто посещал один мужчина. Когда я спросил ее, знает ли она его фамилию, миссис Шварц ответила утвердительно и заявила, что этого человека зовут Джейми Ламб.

Вопреки здравому рассудку меня вдруг охватил прежний страх перед ним, и одновременно ожила обида на Анжелику. Неужели она вечно будет осложнять мою жизнь? Ведь она говорила, что эта соседка ничего о ней не знает. А она знала фамилию Джейми, разве этого мало?