– Как жаль, – сказала она.

– Что? – не поняла ее Ирка.

– Я так мечтала, что меня отправят в Галактический центр…

– Я тоже хотела бы туда, – сказала Ирка.

– Если все получится, как мы задумали, – сказала Маркиза, – мы с тобой еще полетим туда.

Один за другим мы влезли в низкое помещение, где была сложена рулонами плотная материя.

– Я знаю, что это такое, – сказала Ирка, – если дождь, они натягивают над башней тент.

В мокрой одежде спать было неприятно. Я пытался заснуть, ворочался, несколько раз забывался во сне, какие-то кошмарные видения преследовали меня. Потом просыпался. Сенечка бормотал во сне, Ирка тоже спала плохо. О ползуне ничего сказать не могу, потому что не знаю, чем отличается спокойный сон ползуна от тревожного.

Окончательно я проснулся на рассвете.

Снаружи, на смотровой площадке, было тихо. Я выглянул в окошко. Солнце еще не встало, но было светло, звезды погасли – июньские ночи коротки. Я вылез на площадку и принялся прыгать, чтобы согреться.

По краю площадки между зубцами на парапете были прикреплены разного рода подзорные трубы и экраны. Они были установлены куда выше человеческого роста и направлены на город.

Экраны соединялись с оптическим устройством. Я встал на цыпочки, чтобы было лучше видно. Один из них показывал участок города, увеличенный во много раз. Было такое впечатление, будто я смотрю на улицу из окна.

Улица была пуста, только одинокий дворник подметал ее щеткой. Мимо шагал человек в черной одежде и черном цилиндре с кольцом веревки через плечо – это был знакомый мне трубочист.

Экран вращался. Я повернул его.

Теперь я смотрел на главную площадь перед большим домом. Три человека на площади сколачивали помост. Два других устанавливали возле него высокий столб. Я подумал, что они готовятся к карнавалу…

А вот и вокзал. На скамейке перед ним, подтянув ноги, спит красивая женщина, зонтик выпал из ее рук и валяется на тротуаре. Мимо проехала высокая карета и закрыла на секунду лавочку с женщиной.

Громко ударили куранты на городской башне.

– Тим! – услышал я предупреждающий оклик.

Я обернулся – на верхнюю площадку выбирались милиционеры.

Я метнулся в укрытие. И вовремя.

Мои спутники разлеглись на сложенных полотнах шатра и глядели в узкие щели окошек под самой крышей. Я присоединился к ним.

Милиционеры в гребенчатых касках, выбежавшие на площадку, быстро осмотрели ее, один даже заглянул к нам, мы замерли, но милиционер не рассчитывал кого-нибудь увидеть – он захлопнул дверь и побежал дальше.

– Все чисто! – послышался крик милиционера, и ему ответили с разных сторон такие же крики:

– Все чисто!

– Все чисто… все чисто!

Застучали окованные каблуки – мне было видно, как милиционеры, толкаясь и спеша, спускаются в люк, ведущий вниз.

И тут же воздух над площадкой потемнел – один за другим спускались вертолеты. Из каждого выходил спонсор, и вертолет тут же автоматически поднимался, освобождая место следующему.

Всего я насчитал более десяти спонсоров. Все они принадлежали к самой верхушке земного общества – это были главы управлений и департаментов. А вот и старый знакомый… господин Сийнико. Знал бы он, кто лежит на свернутых рулонах полотна в двадцати метрах от него!

– Это он! – шепнул Сенечка, лежавший рядом. – Я его узнал.

Я положил руку на теплый затылок мальчика, чтобы успокоить его.

– Говорить буду я, – предупредила Ирка.

– Знаю.

Над площадкой завис пассажирский флаер. В его плоском блестящем брюхе открылся люк, выкатилась пологая лестница.

Первым сошел незнакомый мне спонсор в форме военного ведомства.

– Я буду слушать, – прошептал я, касаясь губами уха Ирки. – И когда будет хороший момент, я дам сигнал.

Ирка кивнула.

Один за другим из флаера спустились на площадку три инспектора. Сначала я видел их ноги, появившиеся из люка, затем попытался вообразить себе, что же я увижу, когда инспектор появится целиком.

Я ни разу не угадал. Они были совсем разными.

Первым спустился человек. Вернее существо, схожее с человеком, но достигавшее двух с половиной метров ростом. Лицо у человека было желтым, широким, круглым и плоским. Такому лицу соответствовали бы узкие глаза – но у этого человека они были совершенно круглыми, птичьими. Человек опирался на тонкую трость, изукрашенную драгоценными камнями. Под лучами только что поднявшегося солнца камни засверкали, отбрасывая разноцветные зайчики по всей площадке.

Следующий инспектор двигался медленно. У меня создалось впечатление, что у него вообще нет костей – нечто кисельное, забранное в упругую ткань, покачивалось над лестницей, не решаясь сделать шаг. Человек с тростью обернулся и подал спутнику руку.

Слизняк оперся на руку, перелился в сторону человека, и мне было видно, как трудно человеку удерживать этот текущий вес.

– Они очень мудрые, – прошептал ползун. – Паллиоты. Им трудно.

– Что трудно? – спросил я, вовсе не удивившись познаниям ползуна.